Мирча Сынтимбряну ДЕМОСФЕН

Почему пятиклассники прозвали Тодерицэ Демосфеном? Что общего между бледным, тихим, кротким, как девчонка, Тодерицэ и блестящим оратором из Афин, который две тысячи триста лет назад горячими речами заклинал народ не склонять голову и бороться до последней капли крови против унизительной тирании македонцев? Недаром в учебнике истории Демосфен изображён высоким, статным, с суровым лицом, длинной бородой и руками, вытянутыми вперёд, к народу.

Но хотя сходство найти невозможно, связь между Тодерицэ и Демосфеном оказалась несомненной.

Это случилось несколько месяцев назад на уроке истории. Учитель, как всегда, увлечённо, рассказывал о борьбе афинян против Македонии. Он говорил о хитрых планах Филиппа Македонского, обещавшего счастье и золотой венец афинянам. Великий оратор Демосфен предупреждал народное собрание о том, что не всё то золото, что блестит. Золотой венец, обещанный Филиппом, — не что иное, как железное ярмо, которое Филипп готовится надеть на шею афинян.

Афиняне, слушая громовой голос оратора, его страстные призывы к борьбе, не подозревали, какой тернистый путь он прошёл. Ведь Демосфен, когда был маленьким мальчиком, заикался. Тоненький его голосок дрожал, движения были неловки и бессмысленны, как у куклы, которую дёргают за верёвочку. Но Демосфен решил стать оратором. Для того чтобы голос окреп, он ходил по берегу моря и, стараясь перекричать шум волн, которые разбивались о дикие скалы, читал стихи, тысячи стихов.

Чтобы избавиться от заикания, он часами говорил, держа камешек во рту. А чтобы избавиться от лишней жестикуляции, он втыкал в песок вокруг себя острые мечи, которые не давали ему размахивать руками. В те далёкие времена мужчины носили длинные волосы, и тех, кто появлялся остриженным, высмеивали, на них показывали пальцами. Но, не желая тратить напрасно время на городские удовольствия и развлечения, Демосфен стал наголо брить голову и тем самым обрёк себя на уединение.

Демосфен победил все трудности и стал великим оратором. Он любил родину и служил ей своим великим искусством.

Учитель помолчал и сказал обычным, будничным голосом:

— Откройте учебник. Запишите задание на дом.

Послышался дружный шелест страниц, словно ветерок прошёл по классу. Но Тодерицэ не шелохнулся. «Какой чудесный предмет — история!.. Как интересно рассказывал учитель! А к чему теперь учебник?.. — подумал Тодерицэ. — Я отлично всё запомнил. Мог бы повторить всё слово в слово».

После уроков Тодерицэ зашёл к Янку. Он лежал больной. Надо рассказать, как прошёл день в школе, показать, что задано.

— По арифметике — делимость чисел, по румынскому языку — склонение имён существительных, — говорил Тодерицэ, — а по истории — совсем лёгкий урок: об одном Демосленесе… то есть нет, Денеслемосе… В общем, об ораторе, который был заикой… кричал на берегу моря с камешками во рту… вокруг себя он ставил мечи… Жаль, что на уроке тебя не было. Чудесный урок!

И Тодерицэ ещё долго рассказывал о Демосленесе или Денеслемосе… ораторе с таким трудным именем.

О замечательном ораторе Тодерицэ снова вспомнил в конце недели, когда посмотрел расписание уроков. Быстро выполнив письменные задания по арифметике и румынскому, он сел у окна и стал считать проходившие по улице трамваи.

— Вам ничего не задали? — спросила бабушка.

— А я уже всё сделал, — весело ответил Тодерицэ. — По истории лёгкий урок, и учить нечего. Я его хорошо помню. Рассказать? Давным-давно в Греции жил один заика. Его звали Семиленос. Вдруг поссорился он с одним соседом: сосед этот хотел надеть на него железное ярмо. Чтобы хорошо говорить, он брал камешки в рот и брил голову.

— Почему, чтобы хорошо говорить, надо брить голову? — удивилась бабушка.

— Надо… Так написано в учебнике.

— Ну, раз написано, значит, так и было. Я не жила в то время…

Вечером братишка Рикэ просил Тодерицэ:

— Расскажи сказку. Бабушка сказала, что ты знаешь сказку.

Тодерицэ долго не соглашался, но наконец уступил.

— Жил-был давным-давно человек… Его звали… Доми… Димосене… Он не мог говорить, был немым. Впрочем, не совсем немым… Он только заикался… Много дней он гулял по пляжу, брил себе голову и исколол себя мечами. Потом он начал хорошо говорить…

— А что дальше? — спросил Рикэ.

— Это всё.

— Как — всё? В детском саду рассказывают интересней.

Тодерицэ рассердился:

— Дурачок, что ты понимаешь! Это ведь история… Древняя история.

На следующий день учитель истории вызвал Тодерицэ. Мальчик охотно и уверенно шагнул к доске. Пусть он не раскрывал учебника, но хорошо помнит урок со слов учителя. Он даже рассказывал его бабушке и брату Рикэ.

— Покажи, где находится Македония. Что это за государство? Под каким предлогом македонцы напали на Грецию? Кто возглавил македонскую армию? — сыпались вопросы.

По лицу Тодерицэ лил пот. Рот то открывался, то закрывался, а язык окаменел и не ворочался.

— Может быть, ты расскажешь нам про самого знаменитого оратора Афин?

Глаза Тодерицэ повеселели. Всё вспомнилось сразу, будто молния блеснула в мозгу. Он быстро заговорил, затараторил, как из пулемёта:

— Да… Да… Знаю… Всё знаю. Это был… этот… Денес, Димос… Семеланос… который глотал шпаги. Я помню, с северным соседом… он был заикой… Подождите минутку: его звали Денес… Я знаю… Демо… Демос… Демосфенос!

Вспотевший, раскрасневшийся Тодерицэ старался перекричать смех, поднявшийся в классе. Злой на всех и особенно на себя, он всё ещё говорил, размахивая указкой, и вдруг стал заикаться, заикаться так же, как, наверное, тысячелетия назад заикался Демосфен.

С тех пор все зовут его Демосфеном.