«ТРАВЛЕНЫЕ ВОЛКИ»

Зима еще не кончилась, календарь упорно доказывал нам это, черным по белому там стоял февраль, но мы с календарем не считались, мы — народ бывалый, «травленые волки», как говорил Дан.

Мы чуяли, что весна на подходе.

— Пойдем проветримся, волчище!

— Пошли! Без шапок?

— Без.

— И без кашне?

— Долой все, что напоминает о зиме!

Нас выманил из дому запах весны. Я приехал по делам в городок на берегу Сирета и поселился у родителей Дана. Дану было двенадцать лет, мы подружились с первого дня, нас сблизило что-то такое, что довольно трудно объяснить. А впрочем, наверное, можно и объяснить: ему было двенадцать лет… и мне когда-то давно было столько же. Я хорошо помню ту пору, знаю ей цену и стараюсь при каждом удобном случае вернуться к ней.

Мы шагали рядом по новой широкой улице, застроенной многоэтажными домами, которые радовали глаз своими красками.

Мы шли не торопясь, молчали, как и улица — она отсылала запоздалых прохожих домой спать. Над нами светились уличные фонари, излучали на нас лиловый свет, и наши тени то удлинялись, то укорачивались.

Я заметил, что эта игра теней заинтересовала Дана. Там на снегу мы превращались в карликов с приплюснутой головой, без шеи, с короткими ногами, а потом становились великанами: плечи — косая сажень, руки как башенные краны, а ноги точно на ходулях.

— Забавляешься, волчище?

— Угу.

— В одиночку?

— Могу и вам сказать.

— Если это не секрет…

— Нет. Я играю. С тенью.

Он остановил меня, схватив за руку.

— Смотрите на тень: вот сейчас я такой, какой есть… Не больше и не меньше. Ученик пятого класса.

— Пятого «А» или «Б»?

— Это неважно. — Потом он потянул меня вперед. — Вот теперь я уже вырос. Таким я буду по окончании школы.

— Точно. Я уже вижу выпускное свидетельство у тебя в кармане.

— Да. Я гляжу на него и думаю: «Куда теперь податься?» То есть нет, чего там думать! Я давно обдумал. Прямо туда и пойду.

— Куда?

— В профшколу. Папа у меня слесарь.

— Знаю. Он хотел, чтобы и ты…

— Вот это новость! Я сам хотел. Я и сейчас уже могу мастерить всякие вещи. Мама меня называет…

— Слышал: «третий мастер на все руки».

— Вот, вот!

— А почему «третий»? Ведь первый — отец?

— Нет, дедушка. Отец — «второй мастер на все руки».

Мы смеемся. Мы оба только и смеемся. Так мы с ним любим смеяться. Нас мало интересует, что другие ничего не находят смешного.

— Ну, а дальше? Что еще говорит тебе твоя тень?

Мы шагаем дальше и останавливаемся.

— Теперь я окончил профшколу. Поступаю на завод и в вечерний институт.

Он бегом опережает меня.

— Вот я студент, вернее, инженер. Вам нравится, какой я стал?

— Очень.

И мы опять смеемся.

— Давайте постоим здесь немножко, — предлагает Дан.

— Ты что, замерз?

— Нет. Если мы пойдем, то я опять стану маленьким.

— Хорошо. Ты постой тут один, последи за тенью. А я пойду, и, когда я сделаюсь лет двенадцати, ты, пожалуйста, крикни мне, и я остановлюсь. Мне хочется там постоять.

— Крикну.

Я закрыл глаза и пошел.

— Стойте! — услышал я.

Я открыл глаза и остановился.

Не помню, сколько я стоял. Может, секунду. Может, минуту. Но я прекрасно помню, что именно в тот миг по-настоящему пришла весна.

— Чувствуешь, Дан? — крикнул я. — Чуешь?

— Ага. Пришла она. Уже тут. Чутье не обмануло нас.