− Четыре года назад у меня обнаружили опухоль головного мозга. Меня прооперировали, и она исчезла. Я полностью восстановился, и это не повлияло на меня в физическом плане, потому что, в итоге, я играю за один из лучших футбольных клубов Англии. Недавно, на одном из осмотров, на которые я все еще периодически хожу, мой врач обнаружил, что опухоль вернулась. Диагноз лучше, чем в прошлый раз, но я по-прежнему в опасности. Опухоль поддается лечению, но нет никакой гарантии, что оно сработает. Мне предстоит пройти курс радиотерапии, и я надеюсь на лучшее. Я узнал все несколько дней назад, и надеялся сообщить об этом моему клубу в частном порядке, но планы был разрушены, когда вы появились вчера возле больницы. Этим утром я говорил с «Ливерпуль Юнайтед», и они предложили мне поддержку во всем, в чем я буду нуждаться, продолжив выплачивать мне полную заработную плату.

Будь я более циничным, то мог бы утверждать, что у моего клуба просто не было другого выбора. Если бы клуб не поддержал меня, СМИ разбили бы его в пух и прах, но если быть честным, мой менеджер и председатель были потрясающими.

Я также совершил короткий звонок отцу, рассказав о том, что происходит. Рассчитывал все рассказать ему лично, но он уже видел новости и я не мог откровенно солгать. Я намеренно не приходил домой до раннего утра, чтобы избежать мамы и Шеридана. Если до сих пор они не знали, то теперь знают. О моих отношениях с мамой можно было судить по тому, что меня больше беспокоила реакция Шеридана, чем ее.

− Я отклонил предложение остаться на балансе, − продолжал я, − и клуб согласился освободить меня от всех обязательств. Я не хочу, чтобы мне платили заработную плату, когда я не играю. Это несправедливо по отношению к клубу и его фанатам. Надеюсь, те деньги, которые уходили на мою зарплату, пойдут на приобретение нового игрока, и он сможет вернуть клубу былую славу, которую тот заслуживает.

Я улыбнулся, представив лицо мамы, когда та узнает, сколько денег я выбросил на ветер. Это, вероятно, принесет ей столько же неудобств, сколько и моя болезнь.

− Как бы то ни было, − продолжал я, − в ближайшем будущем я не буду играть в футбол, но я оправлюсь от подобной потери, как сделал ранее. Я уверен, что сделаю это снова. Думаю, я пожалею о том, что скажу это, но у кого-нибудь есть еще вопросы?

Почти каждая рука в комнате взлетела вверх. Я выбрал репортера, который стоял недалеко, и, казалось, имел важный вопрос.

− Эта опухоль головного мозга опасна для жизни? − спросил мужчина.

Я заметил, что Дженни сдвинулась на сидении рядом со мной. Она, наверное, начала сожалеть, что согласилась пойти со мной, но я думал, что быть со мной − важно для нее. Я надеялся рано или поздно объявить о наших отношениях, поэтому сделать намек показалось хорошей идеей.

− Да, − ответил я. − Опухоль опасна для жизни, но у меня отличный врач, и я совершенно уверен, что он поможет мне побороть ее. Если есть шансы, что я выживу, то уверяю вас, так и будет. Теперь у меня есть ради чего жить.

Я незаметно посмотрел на Дженни. Ни один из репортеров не заметил ее присутствия. Может быть, они подумали, что это была Дейзи.

Далее я обратился к журналистам из английской прессы, подумав, что их вопросы будут по части футбола, и, конечно же, так и было. Я отвечал на вопросы до тех пор, пока репортеры не начали уставать. Я предоставил им достаточно информации, чтобы опубликовать целый ряд рассказов, поэтому они должны были быть удовлетворены на какое-то время. Если бы мог, то не давал бы вообще никаких интервью до тех пор, пока не буду готов.

Мы с Дженни ушли с конференции через запасной выход и сели в ожидающее нас такси. Как только машина вырулила на улицы, то стала выглядеть так же, как и любое другое такси. Мы избавились от прессы, хотя бы на какое-то время.

− Теперь перейдем к самой сложной части, − сказал я Дженни.

Она была смертельно тихой все утро. Я знал, о чем она думала, и винил себя в том, что не мог отвлечь ее от этих мыслей.

− А разве не это было самой сложной частью? − спросила Дженни. − Не знаю, как ты это сделал. Я не продержалась бы и десяти секунд.

− Ты продержалась бы. Ты сильная. Намного сильнее, чем думаешь. Самая сложная часть состоит в том, чтобы уладить все с нашими родителями. Они видели пресс-конференцию или, по крайней мере, слышали о ней. Моя мама прочитает лекцию по этому поводу.