48

Больше не было сил задерживать дыхание; казалось, его лёгкие вот-вот разорвутся. Алекс рывком вытолкнул из них остатки воздуха.

Он ещё не успел отдышаться, глядя на удаляющийся силуэт «Короля буров», когда его губы сами собой произнесли ненавистное имя.

— Кляйн… — прошептал он, чувствуя, как гнев сжигает огнём сердце.

— Алекс! — окликнул из темноты Джек. — Где ты?

— Я здесь! — отозвался он, повернувшись на голос, но по-прежнему не в силах ничего рассмотреть. — А ты где?

Течение успело унести их на добрую сотню метров от парохода и теперь тащило все дальше. Они, видимо, были совсем рядом, но в темноте не видели друг друга. Тем не менее, Алекс старался не кричать слишком громко.

— Я здесь… пф!.. у тебя за спиной! — ответил галисиец, тяжело дыша в отчаянной попытке удержаться на плаву. — Думаю, мы совсем рядом… но я тебя не вижу, — он снова шумно вздохнул. — Что будем делать?

Призадумавшись, Райли понял, что на самом деле понятия не имеет, что теперь делать.

Всего лишь пять минут назад он мирно спал в своём гамаке, а теперь вдруг оказался посреди безбрежного ничто, увлекаемый течением кишащей крокодилами реки, в тысяче километров от обитаемых мест, подвергнувшись перед этим нападению орды диких туземцев.

И что он мог сделать, кроме как двигаться вперёд, исполняя возложенную на него судьбой миссию?

Он устал, слишком устал от всей этой мерзости. Слишком устал, чтобы отчаянно бороться с судьбой за себя и за своих близких. Слишком устал, чтобы даже просто держаться на плаву.

Однако, стоило ему вспомнить, с какой жестокостью один из дикарей ударил по голове Кармен, как в его голове огненным взрывом вспыхивала неудержимая ярость, и от усталости не оставалось и следа.

Алекс ещё и сам не знал, каким образом это сделает, но поклялся себе, что убьёт их за это.

Всех.

— Алекс? — окликнул Джек, не услышав ответа.

— Пора выбираться из воды, — решительно заявил Райли. — Гребём к берегу.

— А не лучше ли нам… уф!.. отплыть ещё подальше? — предложил галисиец. — Мы ещё слишком близко от них.

— Чем дальше мы уплывём, тем труднее будет вернуться, — ответил Райли.

Джек немного помедлил с ответом. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осмыслить услышанное.

— Вернуться? — удивлённо переспросил он наконец.

Алекс уже собирался ответить, но тут несколько выше по течению послышался всплеск.

В первый миг он подумал, что это, должно быть, Хадженс тоже прыгнул в воду и теперь плывёт вслед за ними, но тут же сообразил, что плеск слишком уж неторопливый для пловца.

— Что это? — прошептал Джек, который тоже услышал этот звук.

Райли уже собрался его успокоить, но тут сквозь ритмичный плеск послышались голоса, что-то бубнившие на незнакомом гортанном языке.

— Черт, это они, — прошептал галисиец.

— На берег! — шёпотом заторопил Алекс. — На берег! Скорее!

Хотя было темно, как в пасти у волка, бледные отблески «Короля буров» и тусклое сияние звёзд, пробивавшееся сквозь пелену облаков, давали все же достаточно света, чтобы разглядеть ближайшие деревья, возвышавшиеся на правом берегу реки в двадцати метрах от них.

Не теряя ни минуты, оба изо всех сил принялись грести, пока не достигли берега — если, конечно, можно было так назвать переплетение каких-то корней и полусгнивших стволов, сплошь покрытых липкой грязью, по которой пришлось пробираться ползком, прежде чем они сумели выбраться на твёрдую землю.

Опасаясь быть услышанными, они молчали, ориентируясь лишь на облачка дыхания, чтобы не потеряться в кромешной мгле, и старались ступать по опавшей листве как можно тише.

Однако, не успели они углубиться в чащу и на десяток метров, как плеск весел по воде поравнялся с тем местом, где они находились.

— Замри, — прошептал Райли так тихо, что и сам едва расслышал свои слова.

Но галисиец, кажется, его услышал, а вернее всего, и сам пришёл к такому же выводу.

Оба застыли, цепляясь за стволы деревьев, словно оцепеневшие хамелеоны.

Удары весел прекратились, гортанные голоса о чем-то заспорили, после чего послышался глухой удар дерева о дерево: днище каноэ заскребло по прибрежным корням.

Райли не видел ровным счётом ничего, но, судя по доносившемуся пыхтению, знал, что Джек где-то справа, а несколько человек выбрались из каноэ и теперь пробираются через береговую грязь, с вязким чмоканьем погружая в неё ноги.

Один из мангбету зажёг маленький факел, но несколько голосов сердито зароптали, и крошечный язычок пламени тут же погас. Света этой лучинки было явно недостаточно, чтобы обнаружить Райли, однако его вполне хватило, чтобы он сам различил среди деревьев шесть призрачных теней, вглядывающихся в темноту. Двое остались в каноэ, а четверо выбрались на берег и теперь осторожно пробирались через заросли, высматривая беглецов.

На секунду Райли подумал броситься со всех ног в противоположную сторону, чтобы убраться подальше от дикарей, которые каким-то образом выследили его даже в воде, но тут же вспомнил, что Джек тоже здесь, рядом с ним, а Джека он не покинет ни за что на свете. К тому же Райли был уверен, что бежать бесполезно: малейший шум выдаст его, и дело закончится тем, что его изловят и убьют как собаку.

Малейшее движение означало верную смерть, и они застыли, боясь шелохнуться и моля всех богов, чтобы их не обнаружили.

Но вот зыбкое пламя факела погасло, и они вновь очутились в непроглядной темноте. Белые силуэты растворились во мраке, словно их и не было. Это ощущение лишь усилилось, когда дикари замолчали, не издавая больше ни звука.

В эту минуту Алекс понял, что их не просто преследуют. На них объявили настоящую охоту.

Поскольку вглядываться во тьму не имело смысла, он напряг слух, стараясь по звукам определить местонахождение туземцев, но расслышал лишь дыхание Джека да удары собственного сердца, отдававшиеся в висках подобно ударам стучащейся в окно бури.

В нескольких метрах впереди, чуть справа, послышался лёгкий шорох, словно сухой лист сорвался с ветки, прошелестев по коре дерева.

И вновь — тишина.

Затем, тоже справа, почти рядом с Джеком послышалось тихое жужжание, словно пролетело какое-то насекомое.

Эти твари и впрямь затаились где-то поблизости, подумал Райли.

И тут раздался странный шорох, едва уловимый, совсем тихий, как дыхание мышки. Прямо перед ним, совсем рядом — метрах в трёх метрах, самое большее в четырёх.

Райли почувствовал, как сердце лихорадочно забилось. Каждый его удар казался подобным пушечному выстрелу. Райли не сомневался, что удары его сердца слышно на расстоянии нескольких миль, и дикари уже наверняка его обнаружили, а теперь лишь выжидают, играя с ним, как кошка с мышкой, чтобы сделать охоту ещё интереснее.

Слюна медленно заполняла его горло, словно песок — чашу песочных часов, но он не смел сглотнуть, опасаясь быть услышанным: ведь любое движение могло его выдать, сколь бы осторожным оно ни было. Конечно, рано или поздно придётся откашляться, и тогда ему придёт конец.

И тут он почувствовал что-то ещё. Что-то карабкалось вверх по его ботинку, затем — по правой ноге. Что-то длинное, оснащённое множеством крохотных ножек, впивавшихся в обнажённую кожу. Он старался не обращать на это внимания, как и на рвущийся из горла кашель, отчаянно стиснув зубы, изо всех сил борясь с желанием сбросить неведомую тварь, которая уже взбиралась по его спине, торопясь добраться до шеи.

Он был настолько поглощён неведомой тварью, что раздавшийся поблизости новый звук чуть не заставил его подскочить от неожиданности.

Теперь уже не было никаких сомнений: кто-то осторожно ступал по ковру из палых листьев, совсем рядом. Возможно, в метре от него или чуть дальше. Алекс мог бы коснуться этого существа, протянув руку.

От этого шороха душа у него ушла в пятки.

Тьма была поистине непроглядной, и он предпочёл закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на окружающих звуках, поскольку от зрения все равно не было никакого толка.

В горле першило все сильнее; казалось, он вот-вот задохнётся.

Неведомая тварь, ползущая по его спине, уже добралась до плеч и остановилось у линии волос на затылке, коварно щекоча шею длинными тонкими усиками. Райли просто невыносимо хотелось почесаться.

И тут кто-то вздохнул — совсем рядом, в нескольких сантиметрах от его лица, так близко, что щеки коснулся ветерок.

Райли затаил дыхание.

Затем медленно открыл глаза, ожидая увидеть перед собой дикаря, глядящего прямо на него.

Но он по-прежнему ничего не видел. Казалось, если бы ему завязали глаза, ничего бы не изменилось.

Алекс вспомнил, что уже почти две недели не мылся, и теперь, должно быть, от него воняло псиной, как от мокрой собаки. С такого близкого расстояния они его непременно учуют, это уж как пить дать.

Видимо, все дело в глине, решил он. Та глина, по которой им пришлось ползти, скрыла его запах. Хотя он не был уверен, что этого достаточно.

Внезапно дыхание незнакомца изменилось: в нем послышалась целая серия резких коротких вдохов через нос.

Словно кто-то принюхивался.

Они были настолько близко, что, казалось, непременно должны его увидеть, учуять или уловить тепло его тела.

На таком расстоянии ему достаточно было просто моргнуть, чтобы выдать себя.

Насекомое поползло по его шее, царапая щетинистыми лапками и щекоча кожу усиками, пока, наконец, не добралось до макушки, где запуталось в волосах, словно решило свить там гнездо.

С каждой секундой воздух все настойчивей рвался из тюрьмы лёгких, желание вдохнуть становилось все более непреодолимым, и Алекс понимал, что ещё несколько секунд, и он не выдержит.

Першение в горле стало невыносимым.

Однажды ему довелось быть свидетелем, как одному бойцу пулей разнесло голову, когда он с криком подскочил, обнаружив, что сел на муравейник. Тогда Алексу казалось, что невозможно даже представить более нелепую смерть. А теперь его самого ожидала подобная участь, если он не сможет сдержать неуместный кашель.