Через пятнадцать минут он выбрался на открытое пространство у дальнего конца деревни, вдали от того места, где собрались её жители, встречая разочарованным гвалтом вернувшихся с неудачной охоты мужчин.

С минуту он раздумывал, прячась в кустах и глядя на глинобитную стену ближайшей хижины, пока не убедился, что ни внутри хижины, ни вокруг действительно никого нет.

Тогда Хадженс вынул из кармана зажигалку «Зиппо», щёлкнул ею и, прикрывая пламя ладонью, поднёс её к сухим пальмовым листьям на крыше хижины. Когда первые листья занялись огнём, он поджёг их ещё в двух местах — на случай, если пламя вдруг погаснет. Затем поспешно направился к следующей хижине, где повторил ту же процедуру, затем ещё и ещё.

Сухие пальмовые крыши вспыхнули как порох, и уже через несколько секунд пламя охватило все три хижины и перекинулось на соседние.

Хадженс отступил на несколько шагов назад и с минуту любовался этим зрелищем, очарованный чудесным огненным фейерверком. Но тут из одной хижины опрометью выбежала какая-то толстуха, оглашая деревню истошными воплями.

Хадженс спрятал «Зиппо» в карман и прошептал:

— Пора делать ноги.