— Аминь! — воскликнули все.

— Прежде всего нам надо распределить между собой наши обязанности и дать клятву, что будем верой и правдой исполнять их, — сказал Цено.

— Мы могли бы разделить между собой обязанности, если бы у нас была хоть какая-нибудь организация. Но так как ее нет, предоставим каждому действовать по своему усмотрению. Главная наша цель — вести пропаганду в народе, будить его, учить, как надо действовать, — возразил Смил.

— Смил совершенно прав, — поддержал дедушка Стойчо. — Мы должны поклясться, что будем работать тайно, энергично, самоотверженно для народа. И каждый пусть будет свободен в выборе пути, по которому он пойдет. Дайте клятву, братья, — и за дело!

При последних словах дедушки Стойчо из лесу вышел старик. Подойдя к дружине, он благословил ее со словами:

— Бог вам в помощь и пресвятая богородица! Подкрепи вас святой Георгий десницей своей, будь он вам покровителем и защитником! Целуйте крест и клянитесь, что готовы пролить кровь свою за отечество и церковь Христову.

Старик вынул из-за пазухи серебряный крест и дал целовать его юношам, тихо читая молитву. Они прикладывались к кресту, произнося слова клятвы.

— Пусть бог убьет всякого болгарина, который позволит турецким басурманам осквернить храм Христов и надругаться над нашей народностью! — промолвил Цено.

— Да услышит господь молитву твою! — сказал дедушка Стойчо.

Скоро все стали собираться в обратный путь. Несколько парней, в то время занимавшихся торговлей, навьючили лошадей и сами сели верхом; остальные, работавшие возчиками, запрягли своих лошадей в телеги — и поляна опустела. Остались только дедушка Стойчо, Смил и старик. Между ними произошел тайный разговор. О чем? Что было у них на сердце? Кто знает… Они сами не заметили, как небо покрылось тучами и над головой у них собралась страшная гроза. В десять минут весь небосклон заволокла черная пелена. Ветер, до тех пор качавший лишь верхушки деревьев, засвистел. Старые деревья заскрипели, молодые стали гнуться, сухие сучья, ломаясь, посыпались на землю. Весь лес заплакал, застонал, зашатался во все стороны. Крупные капли дождя забарабанили по листьям. Но трое продолжали беседовать, не обращая внимания на то, что делается вокруг. Было ясно, что этим людям часто приходится иметь дело с капризами природы и кожа их не боится ни палящих солнечных лучей, ни зимней стужи, ни ливня и града. Первым опомнился Смил.

— Видно, сегодня ночью все дьяволы запляшут, — сказал он.

— Сама природа указывает нам, что делать, — промолвил дедушка Стойчо. — Поглядите, как эти вековые деревья качаются, словно пьяные, под ударами стихии. Поглядите, как природа устраняет все гнилое и старое, очищая место для молодого и нового! Хочешь быть новым человеком — искореняй старье, гнилые идеи!

— Но мы еще слабы и не можем бороться и со своими и с чужими, — возразил старик.

— А не можем бороться, так давайте терпеть и плакать над родиной… Разве вы не знаете, что турок держится только благодаря нашим чорбаджиям да монахам?

— Греческим, — дополнил старик.

— По-моему, нам нужно прежде всего освободиться от своих шпионов-чорбаджиев, а потом уж начать борьбу против правительства, — сказал Смил. — Сперва вынь у себя занозу из пятки, а потом — в дорогу. Если вы хотите знать, — в наших несчастьях виноваты не турки и не турецкие чиновники. Ну скажите, виноват ли турецкий солдат или чиновник, колотя и оскорбляя нас, коли само правительство требует, чтобы он вел себя, как палач?..

Вдруг дождь хлынул как из ведра и лес озарился вспышками молний.