Глава 41
Предвзятость восприятия – наше все, – подумал Бутч, выходя из огромной морозильной камеры размером с гараж.
– Но улики есть улики, – пробормотал он, опустив взгляд на мясницкий крюк в свое руке.
Снова посмотрев в холодильную камеру, он покачал головой при виде двух говяжьих туш, висевших в центре помещения, готовых к оттаиванию и разделке. На таком же крюке подвесили Мэй.
– Господин, вы нашли, что искали? – Спросил шеф–повар. Бутч кивнул.
– Да, нашел.
Доджен поклонился.
– Я могу показать вам что–нибудь еще?
Томэт порадовал его. Отвел его в комнаты вдоль по коридору, показал шкаф, из которого Бутч достал испачканный кровью плащ. В кабинете дворецкого он взял склянку с обувными гвоздями. Он также забрал нож из главного фойе и записал показания Элании и Рошель, бывшей нареченной Буна.
– Нет, спасибо, – сказал Бутч, когда они вышли в кухонную зону. – Спасибо за бумажные пакеты.
– Рад вам помочь. Открыть для вас еще один?
– Да, было бы чудесно. Спасибо.
Шеф–повар раскрыл пакет, и Бутч опустил в него мясницкий крюк. Потом взял два других с плащом и ножом и направился назад в фойе. Рейдж опоздал и загладил свою вину, сняв на телефон тело и дверь.
Но, как и вещи в бумажных пакетах, эти фотографии – ненужная подстраховка. Объяснение получено, вера в Божье провидение вознаграждена, и он–она–они–сделал–сделали–и–так–далее наконец озвучены вслух. И все же, привычки живучи и все такое.
Опустив пакеты на пол, Бутч зашел в гостиную, где Бун сидел с двумя женщинами. Док Джейн осматривал Эланию.
– У тебя здесь серьезная шишка, – говорила док. – И, наверное, небольшое сотрясение, хотя без диагностики сложно сказать. Хорошие новости – зрачки одинаковые и хорошо реагируют, и ты прошла неврологический осмотр, поэтому, думаю, все с тобой будет нормально. Дай знать, если зрение начнет двоиться, появится тошнота или сонливость, хорошо? И, нет... не волнуйся, это ни на что не повлияет, если ты понимаешь, о чем я.
– Спасибо, – сказала Элания, опуская руку на живот. – Я признательна вам.
Когда док обняла всех троих, а потом ушла, Бутч покачал головой.
– Знаю, вы, должно быть, в полнейшем шоке.
– Это мягко сказано, – пробормотал Бун, погладив Эланию по спине.
– Слушайте, – сказал Бутч. – Я примерно понимаю, что развернулось здесь сегодня ночью, но чтобы закрыть это дело, попрошу вас троих явиться в учебный центр для официальной дачи показаний. Это может подождать. Завтра ночью меня устроит.
– Спасибо, – сказала Рошель. – Я сейчас плохо соображаю.
– Я тебя не виню. Это тяжело. Кто–нибудь может приехать за тобой?
Рошель нахмурилась.
– Мне невыносима сама мысль о том, чтобы вернуться домой...
– Ты можешь остаться, – сказал Бун. – С нами.
– Да, – кивнула Элания. – Прошу. На самом деле... мы можем остаться здесь на день? Буря слишком сильная, а в моей квартире тесно.
– Конечно, – предложил Бун. – Неважно где, главное – чтобы вместе.
– Спасибо вам. – Рошель подняла руки и одну за другой начала вытаскивать шпильки из волос. – Просто... спасибо.
Когда она встряхнула волосы, сняла сапоги на высоком каблуке и села, поджав под себя ноги, Бутч улыбнулся. Ничто не сравнится с этим чувством – иметь возможность распустить волосы и расслабиться в компании своей семьи, пусть их и связывала дружба.
Он узнал это на собственном опыте.
– Ладно, – сказал Бутч. – Сейчас мы заберем тело. Ребята, если не возражаете, хочу, чтобы вы остались в гостиной.
– Без проблем, – сказал Бун, когда женщины кивнули.
– И, слушай, в конце ночи я собираюсь связаться с родителями Мэй. Отправлюсь к ним домой лично. Они должны знать, что произошло.
– Разумеется, – сказала Рошель. – Было бы чудесно. И прошу, не стесняйся выдать всю информацию, мне нечего скрывать. Больше нечего.
– Хорошо. – Бутч помедлил, но все–таки посмотрела на Буна. – Ты же понимаешь, что сейчас дом принадлежит тебе?
– Что? – удивился мужчина.
– Марквист мертв. Ты – прямой наследник своего отца. Понимаю, не время думать об этом, но закон есть закон. Так обстоят дела. – Бутч махнул рукой. – Но, как я сказал, не думай об этом. Не знаю, почему мне нужно было обозначить это именно сейчас.
Последнее предложение – чушь собачья. Смысл в том, что Бун всегда был верным и надежным парнем. А папаша и дворецкий нагадили ему по полной... но да ладно.
Просто хочется, чтобы в конечном итоге справедливость восторжествовала.
– Звоните, если понадоблюсь, – сказал он троице.
Развернувшись, Бутч собрался выйти из комнаты, когда кто–то схватил его за руку. Оказалось, это была Элания.
– Твоя сестра очень гордится тобой, – прошептала она. – Ты в очередной раз помог близким обрести покой и решимость двигаться дальше.
Бутч задержал дыхание. Он не знал, как ответить. Но это и не важно. Элания крепко обняла его, и этого было достаточно, чтобы выразить чувства.
Когда он опустил голову, обнимая ее в ответ, Бутч чувствовал, что боль в его душе, та, что он всегда носил с собой... немного ослабла.
Джейни, это ради тебя, подумал он.
В конце концов, каждый пойманный им убийца, был ради нее.
Наблюдая, как Элания обнимает Бутча, Бун все еще думал о том, что Брат сказал о завещании. Но, Бутч, видимо, прав. Марквист мертв, бенефициар не определен... а он – прямой наследник.
Поднимаясь на ноги, Бун размял спину, но встал он не для этого. Он взглянул на гостиную свежим взглядом, оценивал возможность остаться здесь.
Но это – сумасшествие. Он не хотел этого глимеровского дерьма. Никогда не восхищался этим, но после того, что пережили Элания и Рошель? Его не интересовало...
Через дверной проем он увидел, что персонал дома все еще сгрудился в фойе, Томэт и примерно дюжина додженов. И все они смотрели на него. Они определенно слышали слова Бутча.
Потому что на их лицах отражалась надежда.
В их глазах была верность... Буну.
– Думаю, они хотят, чтобы ты остался, – мягко сказала Рошель.
Когда Элания подошла к нему, он раскрыл объятия, привлекая ее своему телу. Они стояли вместе, пока выносили тело Марквиста, открытая дверь впустила холодный порыв ветра в дом, выдавливая тепло. Но когда Братья попрощались, Бун через окно в гостиной наблюдал, как машина скорой помощи скрывается в ночи.
После их отъезда в доме воцарилась странная тишина, пустота шокировала... и дарила чувство освобождения.
– Как насчет того, чтобы перекусить? – предложила Элания. – Этим мы собирались заняться, перед тем как...
– Разверзся ад и преисподняя? – пробормотал он.
– Ага.
Рошель встала.
– Думаю, нам стоит дать горячему шоколаду второй шанс.
– Может, не судьба? – предположил Бун. – Стоит попробовать что–нибудь другое.
– Нет, я не суеверная, – сказала его подруга, когда они втроем направились на выход из гостиной.
Оказавшись в фойе, Бун помедлил и посмотрел на персонал.
– Томэт, думаю, всем не помешает хорошо подкрепиться. Немного еды. Напитки. И я имею в виду всех... всех домочадцев. Всем вместе.
Смотря шеф–повару прямо в глаза, Бун понимал, что устанавливает новое правило. Новый порядок действий. Нововведения в этом доме.
А если доджен не согласится? Тогда Бун ясно осознал, что он уйдет. Продаст дом и персонал. Начнет с чистого листа, оборвав связь с больным, ущербным, ядовитым наследием его семьи.
Томэт окинул взглядом персонал. Послышался шепот. А потом шеф–повар низко поклонился.
– Мой Господин, мы поддерживаем ваше решение. Предлагаю перейти на кухню и всем вместе определиться с меню?
Бун медленно улыбнулся и обхватил Эланию за плечи.
– Хороший план. Такой... такой вариант мне нравится.
Неровная процессия устремилась через столовую и вошла в комнату для полировки посуды и кладовую. Проходя мимо открытой двери в комнаты дворецкого, Бун плотно закрыл ее.
Спустя час они все сидели за столом в столовой, передавая по кругу серебряные подносы и фарфоровые чашки, наполненные разнообразными блюдами и закусками, приготовленными общими усилиями, все прислуживали друг другу, а тарелки были наполнены одинаковой едой.
Бун сел во главе стола, Элания – не напротив него, с противоположного края, а рядом. Рошель сидела в середине, между Томэтом и одной из служанок. За столом раздавались разговоры и смех, но Бун осознавал, что домочадцы еще переваривали травмирующие события этой ночи.
Накладывая себе картофельное пюре, он посмотрел на Эланию. Поймал себя на мысли о том, беременна ли она. Только это хоть как–то скрасит его жизнь. Если они...
Нахмурившись, он остановился свои мысли, вспомнив, что она сказала ему о браке. Безвыигрышная ситуация. Он любил ее. Он имел возможность убедиться в своих чувствах много раз, в разных ситуациях, но вероятность ее беременности загоняла его в угол. Если он сейчас признается ей в любви? Предложит выйти за него замуж? Она уже говорила, что воспримет это как его потребность выполнить долг. И проблема в том... даже если она не заметила это сама, он чувствовал едва уловимые изменения в ее весеннем аромате.
У него было предчувствие... что она беременна.
– Ты в порядке? – спросила Элания, коснувшись его руки.
– Да, все хорошо. – Он выдавил улыбку. – Картошка изумительна на вкус.
– Семейный рецепт. Это заслуга сливочного сыра.
– Да ладно? – пробормотал он, потирая дыру, образовавшуюся в центре груди. – Сливочный сыр. Кто бы мог подумать.
Следуя за Буном по длинному, богато декорированному коридору, Элания смотрела на все закрытые двери и сбилась со счета на шестнадцатой.
Невероятно, насколько огромным был его дом.
Наконец, Бун остановился.
– Это моя спальня.
– Горю желанием заглянуть в нее.
– Там нет ничего особенного... – Он замолк, а потом рассмеялся. – В смысле, она... о, давай просто сделаем это.
Когда он открыл дверь, Элания зашла внутрь...
– Подожди, это же гостиная?
– Зона для отдыха, перед покоями.
– О. – Она покачала головой. – Вау. Ладно...