— Вот и познакомились… Хорошенькое словечко! — воскликнул Командор. — «Трупыри, мертвяки, покойники, утопленники и удавленники»… надо же, какой весёлый язык! Комментариев, как я догадываюсь, не будет?
— Почти никаких, — подтвердил Ладвин. — Они действительно невидимы, или что-то в этом роде. Темнота здесь абсолютно ни при чём, ведь самая завёрнутая оптика не в состоянии что-либо прояснить. Конечно, такая пугающая неизвестность меня тяготила, и, в конце концов, взяв грех на душу, я воспользовался предложением Мстислава и провёл эксперимент с животным. Получилась очень качественная запись «пляски смерти». Я вам потом её продемонстрирую, но сомневаюсь, что зрелище жуткой, длительной агонии поможет вашим специалистам сделать открытие…
Неопределённое молчание, последовавшее сразу за этой фразой, подтвердило правоту начальника Станции. Он не без некоторого злорадства принялся украдкой рассматривать напряжённые лица гостей, и отражённая на них усиленная работа мысли что-то не говорила об очень высоком уровне интеллекта. Тогда, сжалившись, он решил их несколько подбодрить. И в самом деле, одного небрежного напоминания о здешней «языковой гибкости» с лихвой хватило, чтобы дать волю накопившимся чувствам. Заговорили сразу все и очень громко. Ладвин морщился, стараясь особо не вслушиваться в перебивающие друг друга баритон, баритон и контральто, давая возможность обладателям этих голосов как следует разрядиться. Ничего толкового из словесной суматохи выудить было нельзя. То, что в память каждого человека с раннего детства закладываются с помощью гипнообучения девять основных языков Цивилизации, являлось столь же естественным, как и необходимость воздуха для дыхания. То, что народы, входившие в «Союз Звёздных Систем», говорили лишь на трёх из них (хотя по численности чуть ли не в пять раз превосходили обитателей «Элиты») тоже имело давно известное научное обоснование. А все прочие говоры, наречия, диалекты и слэнги были скрупулёзно зарегистрированы, освоены и открыты для любого изучения, что исключало выпадение даже самой малочисленной общины из поля зрения всего остального человечества. Причём основные языки вполне могли звучать и на отдалённых окраинах, тогда как на редчайшем и сверхэкзотическом «хинди» велись беседы чуть ли не в самом центре Галактики. Неожиданным и неприятным было другое: в частности, Командор ещё не помнил случая, чтобы планета постоянно говорила на языке одного сообщества, а входила в противоположное.
— Что поделать! — вздохнул Ладвин, когда возгласы удивления по этому поводу начали несколько стихать. — Так уж разложился здесь лингвистический пасьянс! Представители здешней фауны, владеющие членораздельной речью, изъясняются лишь на одном языке. И, к сожалению, это третий основной язык планет «Элиты».
— Так-с… Намечается довольно опасный прецедент, — процедила Эльза, многозначительно взглянув на брата. Тот в свою очередь поинтересовался:
— Исключений не имеется?
— Только три, — уточнил Ладвин. — Если вы захотите, то сможете услышать в этих лесах и нашу родную немецкую речь. Вторым основным языком «Союза-Содружества» здесь владеют Серж и… и обе Королевны! Кстати, как звать-величать Старшую, мы не ведаем. А вот информацию о том, что сей дуэт Королевен находится в сложных отношениях с витязями, опорой своего трона, имеем, а как её интерпретировать — не знаем…
— Так, пока достаточно! — рявкнул Командор. — Этак мы по уши увязнем в интересных, но второстепенных проблемах. Вернёмся к первостепенным — как нам нормально передвигаться и как выжить ночью?
— Ускоренным марш-броском вы доберётесь до четвёртого «цветка», где будете в безопасности…
— Покорно благодарю вас, Иоганн! Искренне признателен! Всю жизнь, знаете, мечтал оказаться на вашем «цветке»! Спал и во сне видел! И непременно, чтоб в безопасности!
— Не нервничай так, папа…
— Я не нервничаю, Эльза.
— Да, это, скорее, болезненная самоирония, — вздохнул Ладвин. — Я очень хорошо вас понимаю, у самого было. Рассчитывать здесь не на кого, разве что витязи помогут. Через несколько дней сюда должна прибыть Младшая Королевна собственной персоной…
— Малинка?
— …а стало быть, и Мстислав. Он всё такой же красивый, самоуверенный и любознательный, так что вы, может быть, его чем-нибудь и заинтересуете. Об этом ещё будет время подумать. Хотелось бы, конечно, купить красавчика с потрохами, только я пока не представляю, как сие сделать, — Ладвин озабоченно потёр виски.
— Его не купишь, папа. Я на вашем месте попробовал бы другой путь…
Эта фраза, вылетевшая откуда-то из-за спин, была произнесена спокойным, негромким голосом, однако от неожиданности все, кроме Эльзы, вздрогнули и под треск и скрип шезлонгов быстро обернулись. Первым облегчённо вздохнул начальник Станции, затем Командор, который негромко выругался и обратился к дочери с возмущённым: «А ты, лапочка, ноль внимания!»
— А чего дёргаться-то? — огрызнулась Эльза. — Этот тип стоит тут уже минут десять и никакой агрессивности не проявляет, только подслушивает…
— Ничего себе — «только»! — хмыкнул Роман, тщетно стараясь разглядеть незнакомца, скрытого тенью «лепестка», к основанию которого он прислонялся плечом. — И какой тогда смысл в супертехнологической защите, если всё можно разузнать, подойдя поближе, выставив вперёд ухо и оттопырив ладонь?
— Не стоит беспокоиться, господа, — быстро проговорил Ладвин, незаметно показывая непрошеному гостю кулак, — это мой сынок — как всегда без приглашения. И, судя по его самоуверенному заявлению, немного под шофе…
«Сынок» несколько церемонно прищёлкнул каблуками, представившись при этом: «Станислав Ладвин. Без образования. Без работы. Без перспектив», и подошел ближе вполне твёрдой походкой. Был он высок и даже долговяз, что подчеркивалось его определённой сухощавостью, которая могла скрывать и болезненность, и выносливость. Вёл себя Ладвин-младший очень естественно, без тени смущения — как старый знакомый. Пряча заметную улыбку, он сообщил «папеньке», что того долго и терпеливо ожидала их постоянная компания, надеясь услышать хотя бы начальственный голос в переговорном устройстве с пожеланием всяческих благ, тем более, что он сам, судя по просочившимся слухам, активно выпивал и закусывал, причём исключительно заморскими яствами! Не дождавшись и вконец разобидевшись, расстроенное общество уничтожило путем принятия внутрь, помимо всего прочего, и ту порцию яблочного самогона, которая предназначалась лично для главы здешней администрации. После чего он, Стас, был послан томно вздыхавшей Кларой Фоген с поручением подробно ознакомиться с состоянием здоровья означенной главы…
— Ну и молодёжь пошла, — проворчал Ладвин, бросая яростные взгляды на своего отпрыска. — Не верьте ему, господа, в этой наглой брехне нет и половины правды!
Гости сразу повеселели. Энергично потирая руки, Командор заявил: поскольку фантазии старшего поколения исчерпали себя, а весьма кстати объявившееся талантливое юношество открывает перед ними новые горизонты, то ему, стало быть, и вера. Ему и слово…
Сокрушённо качая головой, Ладвин всё же внимательно выслушал короткое предложение сына и вынужден был согласиться: план, разработанный на его основе, почти наверняка может быть осуществим.
— Плохо лишь то, — добавил он ворчливым тоном, — что чем дальше на юг, тем ближе к зоне здешнего многовекового конфликта. А поскольку понятия «нейтралитет», тут не существует, то вам неизбежно придётся либо заручиться поддержкой одной стороны, либо договариваться с другой…
— …либо опереться на третью силу, — спокойно докончил Станислав. — На Сержа.
— Вы хотите сказать, — Командор с напряжённым вниманием подался вперёд, — что этот парень представляет собой в военном отношении нечто такое, с чем считаются обе враждующие организации? Неужели сей одиночка настолько страшен?
— Видите ли, — очень медленно произнёс Станислав, — дело в том, что Сержа, в общем-то, не боятся. С ним просто не хотят связываться.
— Но подобная реакция как раз и основывается…
— Нет, поверьте — витязи и богатыри страха не ведают! По сути, они несложные личности, без комплексов. Их же отношение к рыцарю можно сравнить с крепким коктейлем, в котором главными частями будут безусловное уважение и не менее безусловная неприязнь.
— Но ведь авторитет силы как раз на этом и базируется, — хитро улыбнулась Эльза, — а раз так…
— Да в том-то и изюминка, что «авторитета силы» у Сержа вовсе нет! Настоящие силачи — это Аггей, Иннокентий, Тит… пожалуй, ещё Вахтанг и «Малыш» у богатырей, а у витязей — Мстислав и «Ястреб». В демонстрации своей сверхмощи рыцарь никогда тягаться с ними не будет, а вот если придётся скрестить меч с мечом, булаву с булавой да на горячих конях, да во чистом поле… Тут любая из местных знаменитостей еще трижды подумает, прежде чем вязаться в такое дело!
— Серж — лучший поединщик, лучший наездник, — подытожил Ладвин, — да вдобавок единственный, кто имел безрассудство устроить свою личную базу прямо в «зоне ночной смерти». Отсюда, стало быть, и уважение. А в остальном у него с вояками всех мастей какая-то природная несовместимость.
— Очень интересный тип… — осторожно заметила Эльза, решив, что настала пора проверить Станислава и его сенсорные способности. Она сосредоточилась и легко почувствовала чужую «волну»; затем слегка нажала, но сразу же отступила и «закрылась», натолкнувшись на мгновенно поставленный психоблок. Всё сразу стало ясно.
Станислав и не подумал хоть на секунду замолкнуть и окинуть собеседников подозрительным взглядом. Продолжая увлеченно рисовать психологический портрет своего протеже, он начисто отмёл от Сержа подозрения в двуличии, и вскоре к основным компонентам напитка под названием «рыцарь из ниоткуда» добавились весьма любопытные ингредиенты…