Она вновь обернулась в человека.

— А ты...

— Да. Наша сущность остается неизменной в любом облике. Ничего не меняется.

Анжелия сидела, переваривая всю информацию. Она считала, что обратившись в волков, они становились животными без намёка на рациональное мышление... а это не так. Благоразумие осталось при ней. Единственное различие в обострённом мироощущении.

Волна благодарности накрыла её, но когда Анжелия собралась поцеловать его, руку опалила жгучая боль. Задыхаясь, она отпрянула и затрясла ладонью в попытке избавиться от ожога.

Фьюри выругался прежде, чем поднял свою руку и подул на неё. В ту же секунду на ладони проявился геометрический рисунок его стаи.

Идентичный символ красовался на руке Анжелии.

Боги милостивые...

— Мы пара? — охнула Анжелия.

Фьюри с недоверием посмотрел на неё.

— Как?

Она во все глаза смотрела на свою ладонь. В их мире Мойры при рождении выбирали им пару. Единственным способом отыскать спутника жизни было переспать с претендентами, и если найдёшь избранного, на ладони суженных появятся идентичные метки.

Они продержатся только в течение трёх недель, и если, по истечении этого времени, женщина откажется принять суженного, то она будет вольна проживать свою жизнь без него. Только детей у неё никогда не будет.

А мужчине до самой смерти суженной придётся жить в целибате. Обретя пару, он может лишь с ней придаваться плотским утехам. А для остальных женщин он будет бессильным импотентом.

— Мы избраны. — Прижавшись своей ладонью к его ладони, Анжелия улыбнулась. — Ты моя пара.

Фьюри с трудом в это верилось. Он всегда гадал, каково это, обрести свою половинку. Тёмный охотник Ашерон говорил, что он уже встретил свою пару, но Фьюри особо в это не поверил.

А то, что ею оказалась его единственная возлюбленная...

Такое просто нереально.

С бешено колотящимся сердцем он посмотрел на Анжелию.

— Ты примешь меня?

Она закатила глаза.

— Нет. Я сижу тут обнажённая, поскольку мою одежду по чистой случайности сдуло бесследно ветром.

— Приколистка, ты пыталась сострить?

— Этому я у тебя научилась.

Рассмеявшись, Фьюри наклонился, чтобы поцеловать Лию, но не успел коснуться её губ, как комнату озарила яркая вспышка. Отстранившись, он нахмурился, когда в спальне появилось четверо львов.

С искажёнными яростью лицами, они что-то швырнули им.

Поймав предмет на лету, Фьюри скривился, бросив на пол жуткую голову шакала.

— Что за хрень?

— Я – Парис Себастьян, — заявил самый высокий лев. — И я здесь, чтобы расправиться со сукой, убившей одного и покалечившей другого моего брата.