Вахта подруг

Милая Полина, чего ты ожидаешь? Два часа назад по селектору сообщили, что пароход «Чкалов» прошел около Холмогор. В девятнадцать тридцать он пришвартуется у пристани Архангельск. Но какая польза от этого для тебя, Полина? Ведь Александр, твой муж, все равно не приедет. Он уже не плавает на «Чкалове». Десять дней, как он уехал на фронт. Место старшего машиниста на первой вахте теперь занимает другой человек.

Подумав об этом, Полина разочарованно вздохнула. Она даже обозлилась на себя. В самом деле, зачем она теперь приходит сюда в дни прибытия «Чкалова»? Она привыкла к этому за восемь лет жизни с Александром. Как радостны были эти минуты, когда пароход, разбивая воду плицами колес, приваливал к стенке! Капитан, перегнувшись через перильца, кричит на матросов, Александр, если он на вахте, выходит наверх, когда уже концы швартовых закреплены на причальных тумбах. Он обтирает руки паклей и смеется. Так было восемь лет, бесчисленное множество рейсов. И вот третий раз по привычке приходит Полина встречать «Чкалова», хотя муж теперь не плавает. Ей тоскливо оставаться дома в эти часы. Ее влечет на пристань. Она увидит знакомых из команды, старика-механика Кирилыча, буфетчицу Марусю, многих друзей Александра. Ей нравится пройти по палубе, спуститься по трапу, посидеть в каюте. Все это приносит воспоминания о любимом человеке. Александр любил свой пароход. И эта любовь незаметно перешла к Полине. Вот почему она приходит сюда.

Но это последняя встреча «Чкалова». Полина будет работать. До замужества она работала в парикмахерской. Теперь ей придется вспомнить свою специальность. В кармане у Полины письмо. Первое письмо от мужа. Он писал его еще с дороги, из Вологды.

«…Я обещаю тебе, дорогая Полина, что буду вести себя на фронте достойно. Не беспокойся обо мне. Мне кажется, что тебе нужно поступить работать. Сейчас все должны работать по мере своих возможностей. Всегда помни, что ты жена коммуниста. Работай усердно — и этим ты поможешь мне на фронте. Танюша уже большая и несколько часов в день может пробыть без тебя…»

Конечно, Александр, твое желание будет исполнено. Полина завтра же поступает работать. Она уже договорилась. Домашних дел у нее теперь не так много. Танюша, дочка, уже, действительно, большая. Она ходит в садик.

«Чкалов» подошел к причальной стенке. Длинной вереницей потянулись с него пассажиры. Все так же, как и прежде. Только нет Александра. Сейчас выйдет Маруся. Полина оглядела верхнюю палубу. Маруси она не видела.

Кто-то тронул Полину за плечо. Она обернулась. Перед ней стояла буфетчица Маруся в парусиновой куртке, в брюках и сапогах.

— Что это за маскарад? — удивленно спросила Полина.

— Так пришлось, — улыбнулась Маруся. — Опять пришла? Ну, заходи. У меня вахта сейчас закончится.

— Вахта?

— Ну да, вахта. Нет больше буфетчицы Маруси. Перед вами — матрос второго класса товаро-пассажирского парохода «Чкалов» Мария Ананьина!

— Послушай, Маруся, но ведь это очень тяжело…

— Это только кажется. Я ведь здоровая. Наш боцман говорит, что я управляюсь не хуже остальных матросов. А ведь всего еще один рейс. Ты в прошлый раз еще только ушла, а меня и назначили вместо Трошина. Его в армию призвали. Пойдем чай пить! Время уже девятый час, кончилась вахта.

Маруся захватила Полину за руку и потащила на пароход.

Они сидели, как всегда, в каюте у механика Кирилыча и пили чай. Полина не сводила глаз с Маруси. Ее поражала смелость, с какой эта женщина взялась за новую, совсем не женскую работу.

— Придешь в следующий раз встречать, а я уже помощником капитана буду, — пошутила Маруся.

Но Полина не заметила шутки.

— В следующий раз я не приду. Работать надо.

— Где? Неужели опять в парикмахерской?

— Конечно, где же больше?

— Поступай к нам матросом! Ой, правда, Полинка, поступай. Как хорошо будет! Мне лучше. Ты не бойся, если что — я тебе помогу.

— Уж если на «Чкалова», то ко мне, — сказал Кирилыч, — я из тебя, Поля, машиниста высокого класса сделаю. Будешь на месте своего Саши и напишешь ему…

Может быть, старый Кирилыч шутил. Но Полина подумала: если бы, действительно, поступить на «Чкалова» и потом написать Александру! Разве он не будет доволен?

— Хорошо бы, — мечтательно сказала она. — Только это чепуха.

Она — парикмахер, может постричь клиента — полька, бокс, полубокс, каре — что угодно. Может сделать завивку, устроить любую прическу.

— Конечно, можно и в нижнюю команду, — сказала Маруся таким тоном, словно вопрос о работе Полины решен и остается только избрать специальность матроса или масленщика.

Полина поднялась, чтобы идти.

— Завтра иди в отдел кадров, — сказала Маруся. — Но только просись на «Чкалова», а то они пошлют куда-нибудь. Сейчас люди очень нужны.

— Конечно, только на «Чкалова», — сказала Полина и рассмеялась, подумав: «Словно и в самом деле решила».

Когда «Чкалов» пришвартовался, капитана сразу же вызвали в контору пароходства. Рабочий день закончился. В конторе было пусто. Только из комнаты диспетчера доносились телефонные звонки, и дежурный громко кричал, вызывая пристани.

Капитан Катышев приоткрыл дверь в кабинет начальника.

— Заходи, Василий Ильич, — приподняв голову от стола, сказал начальник пароходства. — Я вызывал, и вот по какому делу. Третьего помощника от тебя забираем, а вместо него посылаем одну девушку. Речной техникум окончила.

— То есть как это девушку? Помощником капитана — девушку?

Капитан оторопел. Этого еще недоставало! Хватит того, что у него уже есть одна женщина-матрос.

— Вы шутите, что ли? — капитан приблизился к столу.

— Нет, не шучу. У нее уже на руках предписание. Завтра явится к вам. Да ты не сомневайся, Василий Ильич. Хорошая девушка, отличница.

Однако слово «отличница» не произвело никакого впечатления на капитана.

— На «Чкалове» и так пассажиров хватает, — злобно буркнул он. — Увольте, у меня пароход, а не швейная фабрика.

— Ну, словом, вопрос решен, — сказал начальник, переходя на официальный тон. — Людей нет. Вы должны понимать, время…

Капитан вышел. Настроение его теперь было надолго испорчено. В самом деле, больше тридцати лет плавает по Северной Двине капитан Катышев, много перевидал, но никогда еще не имел своим помощником бабу. Конечно, он слыхал, что женщины летают на самолетах, а на Черном море есть даже женщина-капитан. Но какое дело до этого Катышеву? Потом еще пришлют штурвальных, машинистов, механиков! От этой мысли капитан похолодел. Двинской пароход «Чкалов» ему представился в виде огромной кухни. На корме шипят примуса, на поручнях сохнут пеленки, верхняя палуба уставлена корытами и всякой кухонной утварью, а в капитанской рубке висит и качается люлька.

Капитан выругался и подумал: «Вот если бы эту люльку тебе в кабинет, товарищ начальник пароходства! Тогда бы не стал подшучивать над старыми водниками!»

Если судить по телефонным разговорам Анечки Потемкиной, то Эдисон трудился над своим изобретением только ради удобства назначения свиданий на танцевальных вечерах. У телефона Анечка проводила по крайней мере две трети служебного дня. Остальная треть уходила на воспоминания о вчерашних знакомствах и на работу. Работа заключалась обычно в исправлении ошибок, допущенных Анечкой вчера в балансовых документах.

Все, казалось, шло прекрасно. Анечке нравилось работать в бухгалтерии Речфлота. Это было значительно легче, чем в лесном тресте, в сплавконторе, словом, лучше, чем везде, где только работала Потемкина.

И вдруг Анечку вызывает начальник отдела кадров и говорит:

— Знаете, товарищ Потемкина, вы не соответствуете месту. Так вот, переводим вас на один из пароходов. Людей там не хватает. Поработаете матросом, здоровья у вас хоть отбавляй, энергии тоже. А потом пошлем учиться. Штурманом будете…

Жизнь сразу же потускнела в глазах Анечки. Она вспылила, кричала, потом плакала.

— А если я не пойду? — тихо спросила она.

— Нельзя, закон, судебное дело, — спокойно сказал начальник кадров.

Судиться Анечке не хотелось. Потом, куда она теперь пойдет? Ведь, по совести говоря, ее знают во всех учреждениях и вряд ли примут работать. Ах, почему она не старалась на работе?

Рано утром на пароход «Чкалов» явился с назначением новый матрос Анна Потемкина. Какой ужас! Ей придется мыть палубу, грузить дрова, тянуть канаты. И это на глазах у пассажиров. Целых четыре месяца навигации! И нельзя будет погулять по улице Павлина Виноградова, ежедневно ходить на танцевальную площадку в сад «Динамо».

На нижней палубе на кнехте сидел боцман.

— Кому это отдать? — спросила Анечка, протягивая назначение.

Боцман долго читал бумагу, потом с недоверием посмотрел на Анечку и спросил:

— Неужели к нам матросом?

— Да, — чуть удерживая слезы, ответила Анечка. Она видела, как боцмана удивила ее внешность — лихо натянутый беретик, кургузый пиджачок, подведенные брови. Совсем не рабочая внешность.

— Это что же вас заставило пойти матросом? — участливо и с жалостью спросил боцман.

Анечка, сгорая от стыда и не глядя на боцмана, пробормотала неожиданно даже для себя:

— На практику.

— Ага, значит студентка, — с удовольствием констатировал боцман, набивая махоркой трубку. — Где же вы учитесь, голубушка? В академии, может, в какой?

— Да, в академии, — соврала Анечка (по правде сказать, она туманно представляла, что такое академия), — я, знаете, ее уже окончила.

— Что же это за академия? Капитанская или инженерная? У нас бывали из инженерной, пароходы учатся строить…

Тут Аню осенила блестящая мысль, что так редко с Аней случалось.

…Вчера, возвращаясь домой, Анечка купила целую пачку газет. Конечно, не для того, чтобы читать, а просто завернуть кое-что из одежды, чтобы перейти на пароход. Дома, завертывая свое крепдешиновое платье, Аня вдруг обнаружила, что одна из газет напечатана на иностранном языке. Она развернула газету и вскрикнула от восхищения. С газетного листа на нее смотрела хорошенькая девушка. Кто она такая?