Троянская воина не находит себе подтверждения в археологических материалах — вот непреложный вывод из проработки материалов Гиссарлыка.
Это еще не значит, что войны за Идиом не велось. Но в XIII веке Илион не был взят ахейцами, а в XI веке, когда он был кем-то взят, победителями не были ахейцы. То есть Троянской войны, такой, какою она частично описана в «Илиаде» и полно в Троянском эпическом цикле, — такой Троянской войны не было. Но эпос знал только такую Троянскую войну. О другой Троянской войне ничего не говорят ни эпос, ни археология. Стоят ли за эпическими песнями какие-то военные события, какие именно и какого времени, как они искажены в эпосе, эти вопросы нужно решать, прибегая к другим источникам, решать иначе — исследуя развитие героического эпоса как фольклорного жанра и сопоставляя его с историей.
Из пересмотра археологической хронологии вытекает еще один вывод, как раз приближающий нас к познанию перипетий развития эпоса. Начиная со времени Шлимана ученые представляли себе создателя (или создателей) «Илиады» получающим сведения о городе только из поэтического предания, поскольку реальный Илион («Троя VI» или «Троя VII-А») должен был уже четыре-пять веков лежать под землей ко времени прихода греческих певцов, а греческий Илион («Троя VIII») еще не был построен. Все реалистичные подробности, обрисованные эпосом, — Дарданские и Скейские ворота, смоковница у низкого места стены и т. д. — относились, естественно, к микенскому времени. Теперь мы знаем, что к это не так. Со времени гибели «Трои VII-В2» до прихода греков и поселения их на холме Гиссарлык прошло не более полутора веков. Стены и башни цитадели еще вздымались над землей, и певцы могли видеть весь антураж, которым и оснащали поэму. Они не очень нуждались в микенских реалиях, как не нуждались в Троянской войне, чтобы описывать Троянскую войну.
7. Перелом в дискуссии ориенталистов. В разделе о дарданах седьмой части своей книги А. Кравчук приводит текст египетской надписи, где перечисляются хеттские союзники в битве при Кадеше. Наряду с дарданами там упоминаются Маса и Пидаса. «Маса — это несомненно, мизяне — пишет Кравчук, — Пидаса — писидинцы.» Это опрометчивые идентификации. Страну Маса хеттские документы упоминают неоднократно в связи с южным побережьем Малой Азии, а мизяне жили на северо-западе полуострова. Пидаса — это, конечно, не писидийцы, а город Питасса (позже греческая колония Педаса) на юго-западе Малой Азии. Не всякое созвучие говорит о тождестве. Но дарданы — это действительно гомеровские дарданы, и они в самом деле были союзниками Илиона как у Гомера, так и в XIII веке. И в обоих случаях вождем коалиции (в XIII веке царем, у Гомера царевичем) был Александр (Парис).
Еще в 1911 году Д. Лакенбилл, читая хеттский договор с вассальным царем Алаксандусом, заподозрил в этом царе героя греческого эпоса Александра. 1924 году это отождествление подхватили Э. Форрер и П. Кречмер, причем Форрер сильно расширил сопоставление, опознав в хеттских документах и Илион (греч. Илиос, древн. Вилиос — хеттск. Вилуса), и ахейцев (греч. «ахайвой» — хеттск. «Ахийява»), и конкретные имена героев эпоса (например, греч. Этеоклос — хеттск. Тавакалавас). Форрер также заметил, что для скрепления договора клятвой со стороны Алаксаидуса привлечен бог Апалиунас, в «Илиаде» же Александру помогает Аполлон. Опознание Александра Кречмер подкрепил такой деталью: в греческом предании рассказывается о том, что, похитив Елену, бежавший Александр нашел приют у малоазийского царя Муталиса. А в преамбуле договора рассказано, что в прошлом царевич Алаксандус не сумел утвердиться на отчем престоле и нашел приют у хеттского царя. Тот и помог ему захватить трон. Этим хеттским царем был, но расчетам историков, Муваталис. Имя Александра по происхождению греческое (означает «защитник людей»), а Алаксандус чуждо хеттской речи — но ведь у Гомера много троянцев носят греческие имена! Видимо, Троя и на самом деле была родственна грекам по языку. Таково и мнение Кравчука.
Против этих отождествлений выступили солиднейшие специалисты И. Фридрих и особенно Ф. Зоммер. Последний опубликовал несколько специальных монографий, посвященных переводу и интерпретации хеттских документов, где дает иную трактовку этих имен, а когда дискуссия не унялась, вылил свое раздражение даже в названии статьи: «Ахийява — и не будет этому конца?» (1937). Возражения носили главным образом лингвистический характер. Имена на -андр(ос) в Греции очень редки, а в гомеровские времена вообще не употреблялись: тогда -андр должно было еще произноситься как -анер. Налицо «народная этимология» — грецизация чуждого имени: как раз в Малой Азии имена на -андус обычны. По лингвистическим законам звуковых соответствий термин «ахайвой» должен был при переходе в хеттский язык дать другую форму, не «Ахийява». Откуда здесь это — ий-?[202]
Несмотря на авторитет Зоммера, дискуссия не утихла. Находились резонные возражения. С названием «ахайвой» хетты могли сначала столкнуться не сами, а познакомиться через посредников, у которых законы звуковых соответствий могли быть другими. Внесла свою лепту и расшифровка крито-микенской письменности. Имя «Александр» оказалось у греков очень древним — оно бытовало уже в XIII веке как обычное, рядовое имя, да еще и в женской форме: «Александра» (на табличке: а-ре-ка-са-да-ра). Вообще расшифровка письменности способствовала упрочению позиций сторонников отождествления Ахийявы с ахейцами: ведь микенцы оказались древнейшими греками, а микенская культура охватила в XV–XIII веках до н. э. и берега Малой Азии, Кипр, проникла в египетские владения — словом, туда, где зафиксирован этноним Ахийява (хеттск.) — ахайвой, ахайвос (греч.) — Акайваша (егип.).
В дискуссию вмешались историки: на стороне Форрера и Кречмера — Ф. Шахермайр, Д. Пейдж, Д. Хаксли, Я. Харматта, на стороне Зоммера — Г. Штейнер, О. Карруба, И. Мул и С. Кошак. Спор зашел о локализации Ахийявы: сторонники ее отождествления с ахейцами помешали ее на греческом материке (на Балканском полуострове), противники — в Малой Азии, поблизости от хеттов, где мыслили ее народ не греками, а в лучшем случае их близкими родственниками. Были и компромиссные предложения: Ахийява — это греки, но не с греческого материка, а из восточных колоний — Родоса или Кипра. Кое-кто даже считал, что Ахийява — это как раз и есть Троада, Гиссарлык.
По мысли противников отождествления, для Микенского царства и его коалиции у Ахийявы слишком тесные сношения с хеттами — хеттский царь высылает к ним свою опальную супругу, ждет оттуда статуи богов, его беглый вассал делает оттуда набеги на хеттские владения. Кроме того, полагают эти ученые, если бы Ахийява была Микенским царством, в хеттских документах отразилась бы великая воина Ахийявы с вассалом хеттов Вилусой (Илионом) и сокрушительное поражение Вилусы. А этого нет.
Но у сторонников отождествления есть что сказать в ответ[203], а если еще не так давно спор шел с равным успехом, то я последнее время перевес на стороне последователей Форрера — отождествление Ахийявы с ахейцами Греции получило почти всеобщее признание и завоевывает все новых сторонников. Ведь для тесных сношений Ахийявы с хеттами расстояние-не преграда, а море не отделяло греков от хеттов, а связывало с ними: ахейцы были завзятыми моряками. Львиные ворота в Микенах давно рассматриваются как подражание бесчисленным каменным львам хеттов. Царь Ахийявы, живя где-то на западе, обычно действует издалека, к нему отправляются на корабле. Повелитель хеттской империи титулует его как равного, в одном ряду с фараоном Египта и царем Ассирии, просит у него прощения за былые обиды. Кто еще мог бы на западе претендовать на такое обращение могущественного хеттского царя? На Родосе нет ни роскошных ахейских дворцов, ни толосов, а Кипр известен хеттам под другим названием (да ведь он и не на западе от хеттов, а на юге). В схему Ахийява — ахейцы Греции хорошо укладываются и результаты новых раскопок микенских колоний в Малой Азии (особенно Милета — хеттск. Милаваты, где хетты знают людей Ахийявы), и новые находки хеттских документов с упоминанием Ахийявы и ее вассалов[204]. Все это и вызвало резкий перелом в дискуссии.
А что хеттам неизвестна Троянская война, так ведь и Гомеру неизвестны хетты. И всему греческому эпосу в целом. Тем хуже для Троянской войны. Не потому ли она, прославленная в веках, отделяется и от ахейцев, и от хеттов, что тогда, когда жили те и другие, ее просто не было?
Но Александр в ту эпоху действительно царствовал в Илионе и некоторые его данные (имя, принадлежность к царской семье, связь с Илионом и др.) действительно совпадают с характеристиками греческого эпического героя. Правда, говорили его подданные ни на греческом языке, а на лувийском[205]. Греческое имя царя может свидетельствовать об ахейском происхождении династии (иноземные династии — дело нередкое). Одна из ипостасей Аполлона — действительно малоазийская[206]. Таким образом, сочетание образов Александра Илионского и Аполлона действительно восходит к XIII веку, но трудно назвать царя Алаксандуса историческим прототипом Александра-Париса, потому что образ чрезвычайно изменился, почти неузнаваемо. Может быть, вернее будет сказать, что к фольклорному образу мифического похитителя красавицы были приклеены имя и некоторые другие особенности Илионского царя. Во всяком случае, в греческом эпосе это один из древнейших образов: он более других (за исключением Елены) оснащен постоянными эпитетами, характерными для фольклора.