Письменность, мифы, бюрократия
Знаки, благодаря которым ликийский царь понял, что нужно погубить Беллерофонта, по всей вероятности, те же, что выдавлены на серых глиняных табличках. Как выглядят эти таблички и что за письмо на них зафиксировано? Некоторые таблички имеют размер тетрадного листа, другие — узкие и длинные, как пальмовые листья. Что же касается письма, то при первом же взгляде становится ясно: оно принципиально отличается от того алфавита, каким пользовались греки классического периода. Прежде всего знаков очень много — около двухсот. Часть из них — просто схематические рисунки: голова коня, жеребенка, овцы: повозка, колесо, мужская фигура, женская фигура, шлем, меч, колос, сосуд и т. д. Таких рисунков — более ста. Остальные — около девяноста — это линии или комбинации липни. Отсюда название — линейное письмо. Эти знаки-линии повторяются часто и в различных сочетаниях, подобно буквам нашего алфавита. Они, разумеется, не обозначают звуков — гласных или согласных. — иначе было бы достаточно и меньшего их количества.
Попытки расшифровать таинственное линейное письмо Б начались сразу после находки в Кноссе первых табличек. Они велись с все возраставшей настойчивостью. Чем больше появлялось материала, тем большее упорство проявляли ученые, пытавшиеся его осмыслить. Историю этих исследований с глубоким знанием дела изложил в своей популярной книге Джон Чедвик[67]. Книга Чедвика существует в переводах на польский и другие языки. Она появилась в результате сотрудничества Чедвика с ученым, разгадавшим тайну линейного письма, М. Вентрисом.
Добиться успеха исследователям удалось не сразу. Вначале был решен вопрос о первой группе знаков, знаков-рисунков, которые, по мнению ученых, являлись условными изображениями определенных понятий и предметов. Эти знаки играли главным образом вспомогательную роль при чтении. Собственно, текст составляли знаки второй группы. Их-то и было чрезвычайно трудно расшифровать. Однако довольно скоро удалось установить, хотя и в общих чертах, что это — слоговое письмо, то есть что знаками передаются слоги-сочетания: согласный+гласный (например, по, ма, ке, ри, пу), а также отдельные гласные (а, е, и, о, у). Понять это было чрезвычайно важно, но главный вопрос оставался нерешенным: как соотнести большое количество знаков — около девяноста — с определенными слогами?
Исследования осложнялись еще одним обстоятельством. Некоторые ученые предположили, что создатели линейного письма Б и всей микенской культуры не были греками и не говорили на греческом языке. В связи с этим предпринимались попытки расшифровать это письмо, взяв за основу другие языки, что чрезвычайно усложнило работу.
Однако большинство ученых, занимавшихся проблемой линейного письма, продолжали считать, что люди, которые им пользовались, говорили по-гречески. К такому выводу, хоть и на последнем этапе своей работы, пришел и англичанин М. Вентрис.
Еще мальчиком будущий ученый заинтересовался тайной табличек из Кносса. Занимаясь архитектурой, он постоянно и много внимания уделял изучению этих табличек. Талант и упорство принесли успех. В 1952 году, в возрасте почти тридцати лет, Вентрис нашел ключ к расшифровке письма. А в следующем году вместе с филологом Д. Чедвиком Вентрис опубликовал статью с изложением своем методики и главных результатов исследований[68]. Три года спустя появился написанный совместно с Д. Чедвиком солидный труд, в котором тщательно описаны триста табличек из Кносса, Пилоса и Микен[69]. Однако Вентрису не суждено было увидеть эту книгу — за несколько месяцев до ее выхода в свет ученый погиб в автомобильной катастрофе.
Итак, линейное письмо Б прочитано. Хотя и осталось много неясных вопросов, главное сделано. Правда, полностью и точно перевести текст удается не всегда. Главных причин две. Во-первых, язык табличек очень древен — на пятьсот лет старше древнейших памятников греческой литературы! Вполне попятно, что значение ряда слов изменилось, а многие слова на протяжении веков вышли из употребления. Во-вторых, само письмо весьма несовершенно и сильно искажает звучание слов. Удобнее всего это проиллюстрировать, сопоставив известные нам имена с их записью на табличках. Например:
Имя Ахилл записано как — а-ки-ре-у
Антенор — а-та-но
Гектор — е-ко-то
Главк — ка-ра-у-ко
Орест — о-ре-та
Тантал — та-та-ро
Во избежание недоразумений надо подчеркнуть, что эти имена произносились приблизительно так, как обозначено в левом столбце. Однако сам принцип слогового письма обусловливал то обстоятельство, что при записи имена приобретали форму, сильно отличавшуюся от их звучания. А кроме того, в линейном письме отсутствовали знаки для передачи ряда согласных, например, для «л». На месте «л» во всех случаях использовался знак «р».
Мы сознательно привели те имена, которые фигурируют на дощечках и имеют соответствия в «Илиаде». Таких имен больше шестидесяти, не считая множества аналогичных. На табличках, например, не встречается мужское имя Идоменей, зато есть женская форма — Идоменея. И еще любопытная деталь: среди шестидесяти с лишним имен, фигурирующих в «Илиаде» и на табличках, двадцать, если верить Гомеру, принадлежит троянцам или лицам, сражающимся на их стороне. Это — Гектор, Антенор, Главк, Нандар, Трос, Илос и др.
Сказанное свидетельствует о том, что в песнях «Илиады» достаточно точно отражена ономастика микенской эпохи и что, следовательно, первооснова поэмы создана в те далекие времена.
Вместе с тем было бы грубой ошибкой считать, будто таблички сообщают что-либо о Троянской войне и о людях, принимавших в ней участие. Ничего подобного! Эти гордые имена — Ахилл, Гектор, Антенор, Алое, Тантал — в XV–XIII веках до н. э. носили самые обычные люди, жившие в районе Пилоса, Кносса, Микен. И совсем необязательно, что они принадлежали к высшим слоям общества. Что же касается важных исторических событий, то о них таблички ни словом не упоминают. Их содержание — не исторические хроники или повествования о героях, а сухие и краткие деловые записи — описи, реестры, счета, расписки, поручения: вы — дать-послать-получить. Нам, привыкшим смотреть на то время сквозь призму великой поэзии и прекрасных легенд, это может показаться странным. Не такова прозаическая правда: герои Гомера жили во времена хорошо организованной и разветвленной бюрократии.
В каждом микенском замке или дворце трудились большие группы писцов, которые скрупулезно отмечали и записывали на глиняные таблички (это был наиболее дешевый материал, папирус приходилось привозить из Египта), что имеется в хранилищах и на складах; кому, сколько и что выдано и с какой целью; что и сколько посеяно на каждом клочке земли; сколько собрано, сколько надлежит отдать государству; куда и сколько направить вооруженных людей.
Из табличек мы узнаем, что во главе крупнейших населенных пунктов тогда находился правитель, носивший титул «ванакт». Этот термин фигурирует и у Гомера, но в гомеровских поэмах его первоначальное значение видоизменилось, и он стал обозначать «важного господина», «аристократа». В то же время, если термином «басилей» в табличках называют князьков, мелких правителей, то позднее он приобрел значение — «царь».
В микенскую эпоху существовали чрезвычайно сложные аграрные отношения. Современная наука пока не имеет о них достаточно четкого представления. Но таблички говорят о том, что существовали разные типы собственности на землю и пользования землей, находившиеся под строгим контролем государства. То же можно сказать и о собственности правителя. Как мы помним, в повествовании о Беллерофонте говорится, что ликийцы выделили ему участок земли — «темей», — куда входили сад и пашня. на одной из табличек имеется запись: «wanakteron tomerios» — «надел ванакта» — и дальше сообщается, сколько на этом участке посеяно пшеницы[70].
Итак, герои, сражавшиеся с химерами и амазонками, вели строгий бухгалтерский учет. Количество зерна в хранилищах и площади засеянной земли всегда с большой точностью учитывались.
Правда, и не зная документов микенской письменности, можно без труда найти, а «Илиаде» подтверждение тому, что воины и герои проявляли удивительную расчетливость, когда речь заходила об имуществе. Мы бы не ошиблись, если бы сказали: не просто расчетливость, но алчность. Возьмем для примера известный нам эпизод. Можем ли мы утверждать, будто причиной внезапного гнева Ахилла, грубо оскорбившего царя Агамемнона и отказавшегося участвовать в сражениях, была любовь к прекрасной Брисеиде? Конечно, девушка был; ему мила, хотя по-настоящему он любил только своей друга Патрокла. На самом деле, отняв у него Брисеиду Агамемнон оскорбил не чувства Ахилла, а его свято убеждение, что он имеет право на эту девушку, которую завоевал в кровавом бою. Лишаясь Брисеиды, он теряет свой «дар», свою часть добычи, свою собственность.
С какой бы стороны мы ни взглянули на те времена, от чего бы пи оттолкнулись — от документов ли хозяйственной отчетности из дворцовых архивов или от эпических поэм, вывод напрашивается один: это не была эпоха бескорыстных нежных чувств и трогательных сантиментов.
Но, возразит сентиментальный читатель, существует ли более романтический повод для войны, чем любовь? Ведь, согласно Гомеру, Троянская война велась из-за женщины, из-за прекрасной Елены! Ради нее в течение десяти лег гибли тысячи мужчин у стен Трои. И если даже это был лишь предлог, сам выбор такого, а не иного предлога убедительнее всего говорит о том, что в те времена ценили не только то, что можно записать, инвентаризировать, вычислить!