Сглатываю, когда он прижимает кончик к моему заднему входу.

— Вдохни глубже.

Когда я это делаю, он толкает ее в меня, и все мои чувства взрываются, вследствие чего из моих уст льется поток слов.

— Блядь! Дерьмо! Мать твою! Черт возьми, Господи!

Томас смеется.

— Такой реакции я еще не слышал. Нежно взять или пошло?

— Э-э, не знаю?! — Я с трудом дышу, когда он вставляет пробку в меня. Это так неправильно, так грязно чувствовать эту чертову наполненность. Отличие от гребанного пальца — капитально. Когда он вставляет ее, то шлепает меня по заднице, заставляя вздрогнуть от напряжения, которое я ощущаю.

— Срань господня...

— Хорошая девочка, — говорит Томас. — Видела бы ты свою попку. Пробка тебе идет. У нее хрустальный наконечник. Блестящая попка и только для меня. — Он прикусывает губу, немного шипя, когда потирает мою задницу. Затем прочищает горло и снова натягивает на меня трусики. — Нужно взять себя под контроль. Во-первых, пришло время поесть. А потом настанет черед съесть тебя.

От его комментария я краснею, но затем жар проходится по моему телу, когда я пытаюсь изменить положение.

— Сядь, — приказывает он.

Стараюсь сделать это медленно, но ощущение чертовски странное. Когда снова сажусь на задницу, то поправляю платье и пытаюсь успокоиться, хотя чувствую себя до чертиков неприлично.

— Каково ощущение? — спрашивает он.

— Эм…

— Возбуждена?

Судя по пульсации между ног, думаю, ответ «да», так что киваю.

Пошлая улыбка появляется у него на губах.

— Хорошо. — Он переключает машину на задний ход и нажимает на газ. — Тогда давай устроим прекрасный гребаный ужин со счастливым концом.