Глава 16

Хейли

Домой я возвращаюсь посреди ночи.

Лесли спит, похрапывая от, по-видимому, развратных снов, судя по количеству слюны на подушке. Подруга слегка стонет, когда я закрываю дверь. Хихикаю про себя, пока раздеваюсь и запрыгиваю в постель. Как только моя голова касается подушки, Лесли снова стонет.

— Ты вернулась… — шепчет она.

— Мхмм. Давай спать.

— Ты с ним была, так ведь? — Ее голос звучит внезапно более бодро, чем обычно.

Я колеблюсь с ответом, опасаясь наихудшего.

— Ага.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты была осторожна. И предохранялась.

У меня такое чувство, что она стебётся надо мной. Не ожидала, что Лесли на самом деле будет волноваться. Не то чтобы ей стоило, но приятно знать, что кто-то за тебя переживает.

Поворачиваю к ней голову.

— Конечно.

Она улыбается мне, но я отчетливо вижу встревоженный взгляд в ее глазах, который она пытается спрятать.

— Не позволяй ему причинить тебе боль.

— Ему это никогда не удастся, — уверяю я.

— Я имею в виду твое сердце, — произносит она. — В конце концов, он твой преподаватель.

Лесли на самом деле беспокоится обо мне, даже когда не нужно. Но я понимаю. Все же лучшие подруги заботятся друг о друге. Даже когда одна из них не хочет об этом слышать.

Я киваю.

— Знаю.

Она отворачивается и снова засыпает, а вот я лежу с широко распахнутыми глазами.

Мой желудок скручивает от неопределенности.

Лесли права. Томас — мой преподаватель. Неправильно влюбляться в мужчину, вроде него? Чувства заведомо обречены?

Я вздыхаю и закрываю глаза.

Есть только один способ выяснить.

* * *

Томас

В ту же ночь

Я лежу в постели, широко раскрыв глаза и не в силах уснуть.

Мысли о Хейли продолжают заполнять мою голову.

О веселом времяпрепровождении вместе, о моем возбуждении, причиной которого становится она.

Улыбаюсь сам себе, задаваясь вопросом, что она наденет завтра.

Смогу ли я заставить ее покраснеть всего парой слов.

Цвет ее щек влечет меня.

Но в первую очередь эта девушка становится моим способом сбежать.

Пофантазировать и помечтать о чем-то развратном и приятном… вместо того, чтобы утопать в собственных страданиях.

С неохотой закрываю глаза, надеясь на скорый сон, чтобы мне не пришлось бодрствовать всю ночь, как это частенько происходит. Надеясь на то, что как только получится уснуть, я просплю спокойно.

Но я знаю, что сам себя кормлю этой ложью.

Сегодняшняя ночь ничем не отличается.

В моих снах уже утро, и я больше не в своей квартире. Я в месте, которое называл домом. В месте, которого больше нет, оно осталось лишь в моих воспоминаниях.

Солнце ярко светит, бросая теплый свет на мою кожу, пока я выбираюсь из постели. Иду в гостиную, где меня приветствует запах булочек, выпеченных в духовке… или скорее, сожженных.

Хмурюсь, проверяю духовку. Черный дым заполняет комнату, когда я открываю дверцу и вынимаю противень со сгоревшей сдобой, полностью покрывшейся коркой и непригодной к употреблению. Бросаю все в раковину и остужаю противень, пока дым полностью не исчезает, затем открываю окно, чтобы проветрить комнату.

Странно.

Зачем ей ставить что-либо в духовку и уходить?

Зову ее по имени, но мне не отвечают.

Проверяю другие комнаты, но ее нигде нет.

Пока я не иду в ванную.

Дверь заперта.

Я стучусь. Трижды. Ответ не следует. Снова зову ее по имени. Мне никто не отвечает, хотя я знаю, что она там.

Паника заставляет меня впечатываться плечом в дверь снова и снова, пока дерево не трещит, а мои мышцы не охватывает боль. Когда замок ломается, я со стуком распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

Только, чтобы найти ее в ванной.

С головой под водой.

Ее тело белое и холодное, словно снег.

Хватаю ее и вытягиваю на поверхность, прижимая к себе в объятьях. Моя одежда промокает, но это не имеет значения, потому что все, о чем я способен думать, это как заставить ее дышать.

Накладываю ладони одна на другую и вжимаю в ее грудную клетку, повторяя движения искусственного массажа сердца, пока она не откашливает воду. Жидкость выплескивается из ее рта. Я выдыхаю с облегчением и помогаю ей откашлять остальное, удерживая голову так, чтобы она снова не проглотила воду.

У меня появляются слезы, пока я смотрю на нее.

Ее глаза — водянистые. Пустые. И первое, что появляется в них, — не жизнь, а чувство вины.

Она поднимает руку к моему лицу, и я льну к ее ладони. Качая ее в руках, шмыгаю носом и позволяю слезам скатываться. Она жива. Она здесь.

Пока что.

На данный момент.

Вот как все всегда происходит.

Как мои сны превращаются в ночные кошмары и подрывают меня посреди ночи, до нитки промокшего от пота.

Но в этот раз я не позволяю себе проснуться.

Мне не хочется, чтобы сон заканчивался

Я просто сижу там в своем сне и отпускаю все.

Как это сделала она.

* * *

Несколько дней спустя

Весь день я игнорирую свои кошмары. Отталкиваю их в самый дальний угол разума, потому что не хочу допускать их в свои мысли. Только так я могу оставаться в здравом рассудке.

Но вот, о чем я хочу думать, это… Хейли.

Каждый раз, когда я вижу ее в классе, не в силах оторвать от нее взгляд.

Или увести от нее свои долбаные пошлые мысли.

Представляю ее голой в постели, в моих объятьях под душем, как трахаю ее всеми возможными способами, показываю девушке все прелести жизни. Секс. Много секса. Я не в силах насытиться.

Думаю, Хейли тоже это заметила. Она продолжает задорно улыбаться мне, и я не могу сдержать ответную улыбку, пока мы разделяем общую шутку. Такое всегда случается после того, как я ее трахну. Словно она знает, что мне ее мало.

Мои попытки тщательно спрятать свое влечение проваливаются.

Боже, я думал знаю, что делаю. Что был способен сдерживать свои чувства, но ошибся.

Позже у меня появились видения того, как мы занимаемся обыденными делами. Типа ходим в кино, на ужин, или я веду ее прокатиться на лодке. Господи, я даже подумывал о том, чтобы устроить пикник и попроказничать в траве. А я не устраиваю треклятые пикники и не занимаюсь шалостями.

Но странно то, что я бы сделал это для нее, и я, мать вашу, даже не знаю, почему.

В темноте я трахаю девушку, которая явно хочет моего внимания.

Но при свете дня… я улыбаюсь ей.

Хочу видеть ее счастливой.

По какой-то причине мне хочется получше узнать девушку, которую я иногда привожу к себе домой. Девушку, скрывающую свой «багаж» за пестрой одеждой и яркими рыжими волосами. Словно она кричит «не подходи ко мне», а на самом деле хочет сблизиться.

Что-то в ней ощущается знакомым… вроде того, с чем я могу установить связь.

А я редко когда принимаю во внимание кого-либо, кроме себя самого.

Или моего кота.

Никто не приближается к моему коту.

У нас связь на иномирном уровне.

Когда урок заканчивается, все, что мне хочется сделать, это подойти к Хейли и поцеловать, но это сейчас не к месту. Все девушки обзавидуются ей, а нам это не нужно.

Так что я пишу ей на телефон с просьбой встретиться в парке подальше от кампуса. Вижу, как она бросает на меня взгляд, на губах формируется пошлая улыбочка, а потом она уходит. Иду к ее столу и прикасаюсь к дереву, нюхаю пальцы после этого. Я не псих. Но на самом деле могу ощутить ее запах. Или, может, все же псих. Зависимый. Потерянный.

Или все вместе и сразу.

Это плохо для нас обоих, но я не в силах прекратить.

Так что иду за ней к согласованному месту.

Нахожу ее стоящей у дерева в парке, в который студенты вряд ли когда-нибудь ходят. Разве что покурить.

Хейли приветствует меня улыбкой, но я выхватываю сигарету из ее пальцев, швыряю эту дрянь на землю и втаптываю ботинком.

— Зачем ты это делаешь? — рычит она, упирая руку в талию.

— Ты не должна курить, — отвечаю. — Это плохо для тебя.

— О, — ее руки опускаются, и она смотрит на меня слегка сбитая с толку. — Ну, я не ребенок. Я могу сама о себе позаботиться.

— Оно и видно, — протягиваю я, поднимая бровь.

Хейли вздыхает и закатывает глаза, но губы все же растягиваются в соблазнительной улыбке. Хватаю ее за подбородок и нежно приподнимаю его, очаровательно ей улыбаясь.

— Не хочу, чтобы ты рано умерла.

— Бооожечки, спасибо, — отвечает Хейли.

— Я серьезно.

Девушка облизывает губы и смотрит в землю.

— Да знаю.

— Пообещай, что бросишь, — прошу я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня, опуская голову к уровню ее глаз. — Не кури.

— Я не могу…

— Сделаешь это ради меня? — вскидываю голову. — Буду дарить тебе по поцелую за каждый день, который сможешь продержаться.

Знаю, что звучит пошло, но от моих слов она слегка смеется, так что задание можно считать выполненным.

— Ладно.

— Умничка, — быстро целую ее в лоб, убеждаясь, что никто не смотрит.

Хейли сжимает губы, ее волосы спадают на щеки, словно специально прикрывая румянец. Легкий ветер сдувает ее локоны в мою сторону, и внезапная красота этого движения поглощает меня. Розовые, полные губы и яркие глаза притягивают, когда она смотрит исключительно на меня. При свете дня она неожиданно выглядит другой. Менее похожей на девочку, которую я трахаю ради удовольствия, и больше на девушку, которую мне хочется целовать ради удовольствия.

Почти инстинктивно наклоняюсь вперед, мой мозг перестает работать в ее присутствии, и я ощущаю запах ее пряных духов, которые напоминают мне запах летней ночи в тропиках на пляже Гаваев. Энергия, которую она выделяет, омывает меня волнами и наполняет чем-то, чего я не чувствовал уже долгое-долгое время.

Чем-то, что заставляет меня почувствовать себя живым.

Ее губы приоткрываются в момент, когда я понимаю, что она собирается что-то сказать, и я прижимаюсь к ним своими губами.

Мне не хочется перебивать ее, но я также не могу остановиться.

Мне необходимо поцеловать ее.

Когда момент проходит, и мы отпускаем друг друга, я чувствую наполненность, заставляющую меня улыбнуться.

Я явно потерялся в этом моменте.

Поцеловать девушку — нет, не просто девушку… свою студентку — при свете дня, в месте, где любой может нас увидеть. Если здесь и имеется дурак, то это я. Я рискую карьерой, а ради чего?