Писем Натальи Николаевны к Пушкину (кроме небольшой приписки к письму Н. И. Гончаровой) не сохранилось. Но в 1971 г. И. Ободовская и М. Дементьев нашли в архиве Гончаровых её письма к брату Дмитрию Николаевичу.[562] Эти письма рисуют жену поэта женщиной, наделённой душевной щедростью, заботливой и в то же время деловой. Она как может помогает мужу в делах по изданию «Современника», выполняет его поручения. Через все её письма проходит один лейтмотив — денежные нехватки (вспомним так часто повторяющееся в письмах к ней пушкинское «чем нам жить будет?»). В одном письме она умоляет брата прислать 500 рублей, так как она «без копейки в кармане» (поэт в это время был на Урале), в других письмах просит назначить ей «с помощью матери содержание, равное тому, которое получают сёстры». Одно из её писем (июль 1836 г.) раскрывает психологическое состояние поэта в тот период: «…мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того вижу, как он печален, подавлен, не спит по ночам и, следовательно, в подобном состоянии не может работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того чтобы он мог сочинять, голова его дожна быть свободной». Пять месяцев отделяют это письмо от анонимного пасквиля и первого вызова на дуэль, душевное состояние поэта ещё скрыто от друзей, и Софья Карамзина, не найдя во втором томе «Современника» «ни одной строчки Пушкина», называет поэта «беззаботным и ленивым».[563] Письмо жены объясняет, почему он не может отдаться творчеству. По-видимому, в ответном письме Д. Н. Гончаров советует семье поэта переехать в деревню, так как в следующем письме Наталья Николаевна пишет: «Что касается советов, что ты мне даёшь, то ещё в прошлом году у моего мужа было такое намерение, но он не мог его осуществить, так как не смог получить отпуск».[564] Здесь нет собственного отношения к совету покинуть Петербург — только констатация внешних обстоятельств, но нет и противоречия желаниям мужа. Имеются свидетельства родных поэта, что жена его решительно противилась отъезду из Петербурга. Как обстояло дело в действительности, мы не знаем. Разъяснить истинное отношение Натальи Николаевны к отставке мужа могли бы, конечно, её письма к нему. Основная тема писем к брату — денежные заботы — определена его положением главы семьи Гончаровых. Естественно, что письма к мужу раскрыли бы совсем другие стороны её характера, суждения о свете и светских связях, отношение к тем советам и предостережениям, которыми наполнены письма Пушкина.

Иногда содержание её писем можно попытаться восстановить по вопросам, которые она задаёт поэту и которые он повторяет в своих ответах: «Ты зовёшь меня к себе прежде августа. Рад бы в рай, да грехи не пускают. <...> Ты спрашиваешь меня о Петре? идёт помаленьку; скопляю матерьялы — привожу в порядок — и вдруг вылью медный памятник, который нельзя будет перетаскивать с одного конца города на другой, с площади на площадь, из переулка в переулок» (26 мая 1834 г.) или: «Ты говоришь о Болдине. Хорошо бы туда засесть, да мудрено. Об этом успеем ещё поговорить. Не сердись, жена, и не толкуй моих жалоб в худую сторону. Никогда не думал я упрекать тебя в своей зависимости. Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив; но я не должен был вступать в службу и, что ещё хуже, опутать себя денежными обязательствами. <...> Вероятно, послушаюсь тебя и скоро откажусь от управления имения» (8 июня 1834 г.); «Благодарю тебя за милое и очень милое письмо. Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет — и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело» (30 июня 1834 г.).

Мы видим, что Пушкин отвечает на вопросы о своей работе и времяпрепровождении, о службе и хозяйственных делах; всё, что радует и тревожит поэта, радует и тревожит его жену.

Но больше всего особенности характера, интересов, душевного склада H. Н. Пушкиной раскрывают его письма к ней во всей их совокупности. Пушкин обсуждает с женой дела материальные, журнальные, своё отношение к императору, правительству, к знакомым, к обществу. Он считает, что беседа с казачкой Бунтовой в Бердах, где «Пугачёв простоял несколько месяцев», так же интересна жене, как и то, что Машенька Вяземская не стала фрейлиной в связи с торжествами по случаю совершеннолетия наследника. Жена, очевидно, в курсе политических мнений и взглядов Пушкина. Из Болдина он ей пишет: «Мне сдаётся, что мы без европейской войны не обойдёмся. Этот Louis-Philippe у меня как бельмо на глазу. Мы когда-нибудь да до него доберёмся — тогда Лев Сергеич поедет опять пожинать, как говорит у нас заседатель, лавры и мирты» (6 ноября 1833 г.). Правда, судьба России и Европы здесь иронически ставится в связь с судьбой брата, неспособного к штатской службе, но таково свойство писем Пушкина: серьёзные суждения переплетаются в них с шуткой, грусть с иронией.

Мнение о Наталье Николаевне как о пустой светской красавице не выдерживает проверки письмами самого Пушкина — они высвечивают самые разнообразные грани её характера и интересов.