Видимо, доктор лучше, чем кто-либо другой, понимал, сколь опасно для человека безделье. Да еще при долгой стоянке на опостылевшем рейде, среди наскучивших берегов и однообразного плеска воды, где ни взгляду, ни слуху месяцами не на чем задержаться, обновиться, передохнуть. А у каждого — горькие беспрерывные думы о тяжких делах на фронте, об отступлении наших войск, чувство невольной вины перед теми, кто сражается, бедствует от лишений, заждался грузов, что в трюмах транспортов. Бодрость и выдержку тут сохранит не всякий, и сердцу тогда не хватит ни сил, ни умения побороть хандру, уныние и отчаянную, недобрую злость… Словно помня об этом, доктор начал подыскивать на судне другие занятия, не медицинские. Освоил пушку и «эрликоны» и мог теперь заменить любого в артиллерийских расчетах. Потом увлекся штурманским делом, однако математику знал слабо и не сумел как следует разобраться ни в навигации, ни в мореходной астрономии. Ограничился должностью рулевого и надеялся, когда выйдут в море, нести вахту не хуже Семячкина. А для рейдовых будней научился орудовать машинкой для стрижки. Отныне к нему обращались с просьбой подстричь либо снять волосы наголо, и доктор охотно откликался на просьбы, лишь не гарантировал модных причесок. Над ним подтрунивали, величали «мастером Жаном», но доктор не обижался, поясняя, что к врачу имеет отношение все, что касается гигиены.

Сейчас, получив разрешение капитана подготовить кают-компанию для лазарета, он сразу повеселел, оживился и помчался разыскивать Тосю.

А Лухманов вернулся в каюту. Хотелось забыться, погрузиться в воспоминания об Ольге, чтобы хоть как-то отвлечься от досады и опасений, связанных с предстоящим выходом в океан. Беспечность английских морских чинов не давала покоя. Неужели не ясно, что секретность операции — половина ее успеха?

Моряки рассказывали, что досадные просчёты уже не однажды случались в английском флоте. Например, когда немцы оккупировали Норвегию. Прояви тогда британское адмиралтейство расторопность, решительность, хоть немного инициативы, направь оно в море крупные боевые корабли — немцы никогда не решились бы послать громоздкий морской десант к берегам Норвегии. Насколько свободнее и безопаснее в Северной Атлантике чувствовали бы себя моряки союзных судов, не будь в фиордах Норвегии германских военных баз! Прохлопали…

Высадка немцев в Норвегии, прорыв германской эскадры из Бреста, блокированного английскими кораблями, — не слишком ли много стратегических ошибок и глупостей? Кто же гарантирует, что нынешняя беспечность — не очередная глупость, подобная прежним?! Война никому не прощает ни легкомыслия, ни излишней самоуверенности.

…Думы, думы, думы… Лухманов искренне обрадовался, когда ему доложили, что к трапу «Кузбасса» подходит шлюпка с капитаном Гривсом.