Глава 16
Кэб подвез нас к обочине перед Карнак-Холлом, и я удивилась перемене, произошедшей за несколько дней. Атмосфера была наэлектризованна, когда приехали экипажи, распределяя великих и добрых, одетых во все лучшее. Некоторые дамы носили драгоценности или платья египетской тематики, и я поняла, что моя диадема может не вызвать столько дискуссий, сколько мы с Стокером ожидали.
Присутствие столичной полиции также свидетельствовало о значимости события. Одетые в плащи полицейские курсировали вокруг — элегантная форма, начищенные пуговицы сияют до блеска — без сомнения, в честь ожидаемого прибытия Принца Уэльского. Несколько членов Особого Отдела смешались с толпой, осторожно держась на обочине, как бы на краю собрания. Я мельком увидел Морнадея, погруженного в разговор за горшком с пальмой. Любитель пофлиртовать, он сумел найти стройную молодую женщину, с которой можно было общаться, хотя выражение его лица было серьезным. Я не могла видеть ее лица, спина женщины была повернута, но я не была удивлена, что Морнадей выделил ее. У него было немодное пристрастие к рыжим волосам, вспомнила я с улыбкой. Стокер и я отправились в зал в поисках наших хозяев.
Сэр Лестер и леди Тивертон были в вестибюле, приветствуя прибывающих гостей. Баронет был одет в традиционную вечернюю одежду, а его дама была в шелковом платье голубовато-серого цвета, ничем не примечательном, за исключением ее собственной тихой грации и эффектного ожерелья египетского дизайна. Цвет ee лица был бледнее, чем обычно, с мягкими сливовыми тенями под глазами. Рука лежала на рукаве мужа, пальцы сжаты, как бы защищая его. Когда мы приблизились, она подняла голову, первой увидела нас и слегка задохнулась.
Шум привлек внимание ее мужа. Сэр Лестер повернул голову, как сова, его взгляд мгновенно переместился на диадему. — Мисс Спидвелл! — воскликнул он, его глаза буквально выскочили из орбит .
Я изобразила яркую улыбку. — Я думала, что вы будете рады видеть — мы разыскали ее.
— Рад — это не то слово, — начал он.
Стокер вышел из-за моего локтя. — Мы надеялись, что вы будете так рады, что не заметите мою бестактность: я убедил мисс Спидвелл надеть ее. Небольшая шутка, — закончил он.
Сэр Лестер посмотрел на диадему. — Я не знаю. — Он колебался. — Это, конечно, очень ценный и древний артефакт.
Прежде чем Стокер смог ответить, Патрик Фэйрбротер подошел с испуганным видом. — Сэр Лестер, я прошу прощения, но есть некоторый вопрос об освещении помоста для саркофага, и я не хотел принимать решение… — Он замолчал, увидев диадему. — Я говорю, мисс Спидвелл, это… может ли это быть…
— Так и есть, — ответила я, прикладывая кончик пальца к грифу, парящему чуть выше моей брови.
— Но где… как вы это обнаружили? Вы нашли Джона де Моргана? — с тревогой спросила леди Тивертон.
— Нет, не нашли, — сказал ей Стокер. — И мы будем рады рассказать, как нам удалось завладеть диадемой, но не сейчас. У вас гости, которым вы должны уделить внимание. Я полагаю, это — корона, пропавшая без вести, когда де Морган исчез? — Он поднял брови, осматривая небольшую группу египтологов.
— Безусловно, — произнес сэр Лестер. Он посмотрел на Стокера. — Я до сих пор не убежден, что позволить мисс Спидвелл носить ее — самое разумное предложение.
— О, но, сэр, — вмешался Фэйрбротер. — Простите меня, но я думаю, что это самая прекрасная идея. — Он бросил взгляд через плечо на коллекцию. — Мы не ожидали, что диадему доставят к выставке, поэтому у нас нет подходящего дисплея для ее демонстрации. Лучшее, что мы могли бы сделать, это воткнуть ее между горшками и банками, a это вряд ли подходит. Намного лучше, чтобы корона демонстрировалась так великолепно на голове прекрасной женщины, — закончил он, слегка кланяясь.
Его покровитель вздохнул. — Полагаю, вы правы, Патрик. — Он повернулся к своей жене. — Что ты скажешь, моя дорогая?
Она улыбнулась. — Мисс Спидвелл выглядит великолепно. Я думаю, что диадема не могла быть выставлена и наполовину так хорошо каким-либо другим способом.
Сэр Лестер медленно кивнул. — Тогда все в порядке. Мисс Спидвелл, я полагаю, мне не нужно напоминать вам об огромной ответственностью, которую вы взяли на себя. Вы несете груз древности на своей голове.
Я пробормотала что-то подходящее и повернулась к леди Тивертон.
— Корона, конечно, замечательная, но ваше украшение почти так же красиво, — сказала я, кивая на густо нанизанное жемчужное ожерелье на ее шее.
— Вам оно нравится, мисс Спидвелл? — спросила она, осторожно касаясь ожерелья кончиком пальца. — Это нагрудное украшение, когда-то принадлежавшее принцессе Анхесет. — Она понизила голос. — Мой муж раскопал его. Это предмет гордости для него, и в честь сэра Лестера я надела его, хотя должна признаться, я чувствую себя недостойной.
Он уловил ee последние слова и похлопал ее по руке. — Ничего подобного, — твердо сказал он. — Оно очень тебе идет.
— И без сомнения, это еще больше вызовет интерес к сокровищам, которые вы вывезли из Египта, — сказал Стокер с расчетливой мягкостью.
— Действительно, сэр, действительно, — согласился сэр Лестер. Он принял доверительный тон. — Я понимаю, что Фигги приходила к вам. Надеюсь, она вас не раздражала.
— Совсем нет, — сказала я. — Фигги повидалась с леди Веллингтоний и интересовалась нашей работой в Бельведере. Она приветствуется в любое время.
— Я рад это слышать.
Прежде чем он успел продолжить, леди Тивертон указала на декор зала.
— Разве это не самая большая удача, что мы смогли обеспечить этот зал для показа находок? Настройка самая атмосферная, не так ли? — Интерьер зала был почти таким же, как и снаружи, со всеми египтологическими картинами и терракотовыми стенами. Разбросанные по залу пальмы в горшках создавали впечатление, что вы находитесь на открытом воздухе, а ковер был цвета камня.
— Самая атмосферная, — согласилась я.
— Естественно, мы попытались улучшить холл украшениями, — добавила она, указывая на длинные льняные баннеры, висящие на главном входе в зал. — Бедный мистер Фэйрбротер закончил наблюдать за развешиванием баннеров незадолго до того, как были открыты двери. — Баннеры были украшены картушем принцессы Анхесет и изображениями цветов лотоса и богов, позолоченные и раскрашенные в сверкающие красные, желтые и черные цвета.
— Я почти представляю себя в Древнем Египте, — сказала я, кивая мистеру Фэйрбротеру.
Он улыбнулся мне. — Ваша похвала больше, чем я заслуживаю, но я с удовольствием приму ее.
— Баннеры прекрасны, мистер Фэйрбротер, — заверила я.
— Их было чертовски сложно установить, — сказал он, наклонив голову близко к моей. — Мне пришлось раздеться до пояса и подняться как спортсмену, чтобы поставить их на место. Хотел бы я, чтобы вы были здесь, чтобы увидеть это.
С большим удовольствием я поняла, что Патрик Фэйрбротер заигрывает со мной. Я наклонила голову и похлопала ресницами. — Я жалею, что не была, — прошептала я.
Он улыбнулся мне. — Пойдемте посмотрим выставку, — призвал он. — Это действительно потрясающе. — Стокер говорил с сэром Лестером, и леди Тивертон приветствовала других гостей, поэтому я приняла руку, которую предложил Патрик Фэйрбротер. Он провел меня через дверной проем в просторы самого зала. Я стояла на пороге какое-то время, ослепленная блестящим голубым блеском фаянса, теплым золотым сиянием. — Великолепно, не так ли? — Его дыхание шевелило тонкую золотую ленту у меня на ухе.
— Совершенно великолепно, — признала я с полной честностью. Как и фойе, внутренний зал был обставлен горшечными пальмами и увешан льняными знаменами, чтобы создать сцену древнего Египта. С Фэйербротером в качестве гида я познакомилась с коллекцией Тивертона. Он указал на простые вещи, такие как позолоченные деревянные стулья и ширмы, отметив мастерство и объяснив символы. Предметом его истинного энтузиазма были драгоценности, поразительно яркие струны из бисера восхитительных цветов: красный сердолик, синий ляпис, зеленый нефрит, и повсюду сверкание и блеск золота. Он показал мне крошечную газель, застывшую в прыжке и набор расчесок для волос, изготовленных с таким изяществом, что они подходили бы только королевской голове.
— Но вот реликт, который заставил меня мгновенно подумать о вас, — сказал он, указывая на ожерелье, выставленное из футляра, и почти небрежно повешенное на горло глиняной вазы. Это была тонкая нить из бисера, довольно короткая, так что она должна плотно прилегать к основанию горла, и состоящая из чередующихся материалов — золота и лазурита. В центра висел амулет: изящная бабочка — развернутые крылья из лазурита, тонкие жилки, отмеченные золотыми нитями.
— Помните, что я говорил вам о бабочках в гробницах фараонов, — сказал он тихим голосом. — Воскрешение и красота.
— Изысканно, — выдохнула я. Я протянула кончик пальца, будто хотела дотронуться до картуша, но он схватил меня за руку.
— Мисс Спидвелл, вы не должны, — предупредил он с легкой улыбкой. — Смотрите, но не трогайте.
Как будто, чтобы гарантировать мое согласие, он держал мою руку зажатой в своей, пока я восхищалась ожерельем. Через некоторое время он остановил проходящего мимо официанта, чтобы взять с подноса два бокала шампанского. — Нам дорого стоило вывезти эти сокровища из Египта, но сегодня наш триумф. Выпейте со мной, мисс Спидвелл.
— Очень хорошо. За что мы пьем? — спросила я, принимая стакан.
— За неожиданные приключения, ждущие нас — сказал он, удерживая мой взгляд и касаясь своим бокалом моего.
— За принцессу Анхесет, добавила я, указывая на драпировки, которые скрывали саркофаг на возвышении. — Да упокоится она с миром.
Он снова улыбнулся осторожной улыбкой. — Вы не одобряете публичную демонстрацию гроба?
Я пожала плечами. — Не совсем. Я понимаю потребность в знаниях, но, возможно, более частным образом, только для ученых, — предложила я. — Пожалуй, в этом показе что-то есть от ярмарочного аттракциона.