УХОДЯТ НА ГРАНИЦУ ДОЗОРЫ

Снежков прочитал последнюю строчку повести и поднял голову. В ленинской комнате стояла напряженная тишина. Слышно было, как за окнами шумит все тот же надоедливый курильский дождь. Пограничники молчали. Даже неугомонный Васильев — весельчак, шутник, задержавший недавно нарушителя, — на удивление сидел неподвижно. А уж Снежков-то знал, какой Васильев непоседа.

Читая повесть, Снежков волновался. Как-то ее примут друзья-пограничники? Он и задержался на Курилах специально для того, чтобы выслушать их мнение. Творческая командировка подходила к концу — пора было возвращаться в Москву.

В голове немного шумело от бессонных ночей. Последнюю неделю, спеша закончить повесть вчерне, Снежков работал по восемнадцать часов в сутки. Ему даже обед приносили в кабинет начальника заставы, где он жил.

В самом начале чтения в ленинскую комнату вошел подполковник. Снежков сразу узнал его, хотя видел всего один раз — у Горячего озера. Да его и трудно было забыть: эти израненные руки, цыганские глаза, хохолок на затылке, который он все время машинально приглаживал рукой…

Ткаченко хотел было подать команду, но подполковник остановил его жестом. Осторожно опустился на стул в углу и начал слушать.

И вот чтение закончено. Некоторое время в комнате еще стояла тишина, потом пограничники оживленно заговорили, задвигались.

— Разрешите сделать перерыв? — вставая, обратился к подполковнику капитан Ткаченко.

— А як же — покурим! У кого тютюн е, товарищи? — сказал тот и подошел к Снежкову.

— Ну, как ваше мнение, товарищ подполковник? — спросил Ткаченко и хитровато сощурился.

— Ваша работа? — погрозил подполковник пальцем начальнику заставы, но тут же рассмеялся.

— Так точно, моя, — засмеялся и Ткаченко.

— Ну и ну!

Снежков-смотрел на пограничников, озадаченный их смехом. Он решительно ничего не понимал. Может быть, ошибку в изложении допустил? Впросак попал?

Но подполковник шагнул к Снежкову и, протягивая руку, сказал:

— Давайте знакомиться. Не дюже гарно имени друг друга не знать. Подполковник Гринько Микола Иванович.

— Вы? Вы — Гринько? — Снежков не мог прийти в себя от изумления. Так вот откуда у подполковника эти страшные шрамы на руках! Это же следы ожогов. Гринько сжег тогда руки на костре…

Немного оправившись от смущения, Снежков с затаенным страхом, свойственным молодому автору, робко спросил:

— А здорово я приукрасил, отошел, так сказать, от жизни?

— Нет, не очень, — улыбнулся подполковник. — Только моя роль была куда скромнее. А так все правильно. — Он помолчал и сказал уже серьезно: — Большая просьба к вам: измените в повести мою фамилию. А то нехорошо получается…

— Почему же нехорошо? — запротестовал капитан Ткаченко. — По-моему, как раз все на месте. Зачем менять?

И Снежков согласился с начальником заставы. В самом деле — зачем менять? Пусть все остается так, как было.

В коридоре раздалась команда: «Взять оружие! Выходи строиться!»

На границу, как всегда, уходили очередные дозоры.