— Самим жрать нечего, — процедил сквозь зубы Шумейкин. — А тут зверье всякое… У нас не богадельня.

— Кто-то что-то сказал или мне показалось?

Комков точно скопировал голос и манеру Шумейкина и его первые слова при появлении во взводе. Люди, конечно, помнили их. Пещера дрогнула от дружного смеха, а Комков невозмутимо продолжал, на сей раз подражая Мантусову:

— А сейчас на кухню. Картошку чистить. За непочтение к родителям.

Последовал новый взрыв смеха.

Шумейкин сощурился: не глаза — узкие щелочки. Метнул в Комкова злой взгляд, но ничего не сказал. Приучили его все-таки во взводе к «почитанию родителей».

— Ну вот что, други мои, — заявил Комков. — Ставлю вопрос о Топтуне на всевзводное обсуждение. Чтобы не было потом никаких сомнений. Кто за то, чтобы поставить нашего Топтуна на полное котловое довольствие? У тебя что, Галута, мозоли книзу тянут? Ах нет! Ты — «за»? Один Шумейкин, выходит, против? Остальные — единогласно. Теперь ты, Топтун, будешь получать свою законную пайку.

После обеда Семибратов собрал людей у костра и сказал:

— Сейчас у нас две задачи: создать хотя бы небольшой запас продовольствия и обеспечить себя теплой одеждой. И то и другое важно. Но одежда, пожалуй, стоит на первом плане. Зима начинается. Могут ударить морозы.

— Шкуры надо добывать, — заметил Галута. — Но сивучи, верно, смотались уже отсюда. Они любят теплые края. А вот нерпы — те зимуют. Может, мне заняться этим?

— Ни, — вмешался Семенычев, — у тебя с рыбой дюже гарно получается. Це дило тонкое. Не всякий смогет.

— А с нерпами, думаешь, легче? — спросил Мантусов. — Тоже надо уметь.

— Давайте разделим нашего верного Галуту на две равные, одинаковые половинки, — шутливо предложил Комков. — Он и тут поспеет, и там.

Сазонов укоризненно покачал головой.

— Дело-то серьезное. Давайте думать…

Неожиданно поднялся Воронец:

— Разрешите мне?

Просьба удивила всех. Солдатам было известно, что Воронец не охотник. Но они не знали другого. Сергей имел спортивный разряд по стрельбе. Семибратов это знал и обрадовался.

— Полагаю, товарищи, что против кандидатуры Воронца, лучшего стрелка в нашем взводе, возражений не будет, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Семибратов. Он не стал никого убеждать в своей правоте. Пусть уж положатся на его авторитет. Так будет лучше.

Он достал из кармана мешочек с патронами и молча отсыпал половину.

— Отчитаетесь за каждый выстрел, — сказал Семибратов, протягивая Воронцу двадцать восемь патронов.