ДОХОДНОЕ МЕСТО ФАКАЯ И АКОПА

Есть такое слово — неофит. Так зовут приверженцев и сторонников нового движения, новой идеи. А тому, кто сопротивляется, чинит всякие препоны новому, приклеивают ярлыки ретроградов, консерваторов. Несмотря на то что создание бригады ИДБС было подкреплено специальным приказом Ибрахана, где поименно перечислялся состав бригады, нашлись отщепенцы, не осознавшие всей важности нового начинания. Сапожник Сахау, жестянщик и слесарь Галяу, столяры Миннемырзаханиф и Хайрулла, пильщики Михэй, Никэй и Пиляй, агент по разведке Шагей-бабай, не говоря уже о Булате и Родисе, работали не покладая рук. А вот закройщик, он же приемщик заказов, он же временный директор ателье, Факай и шапочник Акоп под разными предлогами увиливали от участия в бригаде.

Когда Шагей-бабай передавал им распоряжение главного технолога Булата явиться на оперативный сбор бригады, они отмахивались обеими руками:

— Мы вышли из детского возраста… Мы не дураки, чтобы заниматься глупостями и пустяками.

Особенно неистовствовал закройщик Факай. Акоп наконец согласился было пойти в бригаду, но Факай пристыдил его:

— Трус ты жалкий! Какой-то мальчишка Булат тобой командует, а ты послушно ему подчиняешься! Не дорос он, чтобы мне приказывать. У тебя есть рабочее место? Есть, и довольно хлебное. Ради чего ты станешь его терять? Ради славы Ибрахана и хахаля его перезрелой доченьки Миниры?

Ибрахан потребовал от Факая объяснений:

— Почему игнорируете приказ? Почему не включаетесь в бригаду ИДБС?

Факай вертелся юлой, придумывал тысячу и одну объективную причину, не позволяющую ему якобы в данный момент поддержать ценную инициативу Ибрахана.

— Как только чуток разгружусь, даю слово, наверстаю упущенное.

Но вот беда: разгрузиться ему, к сожалению, никак не удается. У него накопилось столько ответственных заказов от влиятельных лиц в Яшкале, что не знает, как и когда с ними управится. Для убедительности он перечислил фамилии заказчиков. Конечно, если Ибрахан Сираевич, невзирая ни на что, прикажет, пожалуйста, он охотно отложит заказы, но за последствия ответственность пусть берет на себя Ибрахан Сираевич.

То, что при приеме заказов Факайетдин Фасхутдинович Фасхутдинов (так по паспорту значился Факай) отдавал явное предпочтение руководящим работникам Яшкалы, ни для кого не было секретом. Каким-то надцатым чувством он безошибочно определял служебное положение заказчика или родственные отношения заказчиц. Прежде чем оформить заказ на шитье костюма, пальто или женского платья, Факай спрашивал имя, отчество заказчика, его домашний адрес и быстро ориентировался, кто чем дышит.

Для заказчиков мужчин у него всегда про запас в карманах были папиросы разных сортов: для высокого начальства — «Казбек», для равных себе — «Беломор», а для прочих «Прибой». Хватит, мол, с них и этого…

А когда приходили заказчицы, он расточал им тысячи угодливых улыбок и рассыпался перед ними мелким бесом.

Булат давно раскусил подхалимскую натуру Факая, да поймать его с поличным было не так просто. Он никого, боже упаси, не понуждал давать ему взятки, или, выражаясь профессиональным языком портных, давать калым. Но ежели сам заказчик, желая, чтобы костюм или платье было сшито качественно и в срок, незаметно во время примерки вкладывал в карман Факая десятку-другую, не мог же он быть свиньей, подымать скандал и публично оскорблять благодарного заказчика, швырять ему в лицо обратно деньги!

Не довольствуясь денежными вкладами в личный бюджет, Факай осторожно выведывал, чем конкретно может оказаться полезным тот или иной высокопоставленный заказчик. У одного выпросит из «бросовых отходов» лесу для строительства дачи, у другого — из залежавшихся «неликвидов» дефицитных красок для ремонта квартиры, у третьего добьется рекомендации и содействия в устройстве в музыкальное училище его «исключительно одаренной» дочери… Словом, рука дающего да не оскудеет!

И это доходное место бросить, простите за грубое выражение, собаке под хвост ради вздорной прихоти Булата, который наседает на Ибрахана и чуть ли не каждый день напоминает ему, что Факай и Акоп саботируют приказ и не думают включаться в бригаду ИДБС! Ни за что! Этому не бывать!..

Ибрахан охотно соглашался в Булатом, что приказы для того и издаются, чтобы их выполнять, и каждый раз обещал принять строгие меры к саботажникам… Но… все оставалось по-прежнему.

Либеральное отношение начальства к злостным нарушителям приказа по комбинату наводило Булата на грустные размышления, но он отгонял их прочь, ему дико было даже представить себе, что Факаю и Акопу все сходит с рук, ибо…

Не находя поддержки у Ибрахана, Булат единолично объявил Факаю и его сподвижнику Акопу газават — священную войну. Чего бы это ему ни стоило, а он добьется своего, разоблачит Факая, выведет его на чистую воду.

Напялив темные очки, Булат как-то незаметно прошел в переполненное народом ателье, тихо уселся в отдаленный угол за столик, где были разложены старые журналы мод и газеты, и, прикрывшись развернутым листом газеты, стал наблюдать.

«Боже, как он разжирел! Сразу видать, не единым хлебом жив этот человек!» — подумал Булат, следя за тем, как Факай, круглый, словно мяч, катился по приемной, обхаживая с подобострастной улыбкой какую-то вальяжную особу, по всей видимости, супругу важного начальника.

— Какой фасон изволили, ханум, выбрать? — Глаза при этом излучали тысячи букетов-улыбок. Умилительно сладчайшим голосом добавил: — Я так и предполагал. У вас удивительно тонкий вкус. Для этой модели порекомендую импортный кримплен, артикул «Голубой огонек». — Он шарикоподшипником покатился в кладовую и тут же вернулся с куском «Голубого огонька». — Вам, поверьте, будет к лицу. Скромно и изящно.

— Я весьма вам признательна, — рассыпалась в благодарностях заказчица. — Вы были так любезны…

Факай замахал руками:

— Никаких благодарностей! Это наш долг… Мы для этого призваны. Костюм вам понадобится срочно или..? Нет, нет, не задержим, к праздникам получите в наилучшем виде… Всего вам доброго! Салям вашему уважаемому супругу! — И, довольный собой, как на шарнирах, выкатился в кладовую с кримпленом и, вернувшись, обратился к очереди: — Кто следующий?

К столу заказов подошла молодая девушка в более чем скромном пальто явно устаревшего покроя. Тысячи букетов-улыбок в глазах Факая мгновенно увяли, осыпались. Наверное, какая-то доярка, по виду определил Факай и сухим, жестким голосом спросил:

— Вам что?

— Мне бы костюм…

— Прошу! — и выложил образчики тканей, предназначенные для простых смертных.

Заказчица поморщилась:

— Нет, мне это не нравится. Покажите, пожалуйста, материал «Голубой огонек», какой вы предлагали гражданке передо мной.

Факай скорчил брезгливую мину: «Ишь, чего захотела! „Голубой огонек“ есть, да не про вашу честь», — подумал он, а вслух резко произнес:

— Такого материала больше нет!

Заказчица продолжала настаивать на своем:

— Я видела, там осталось больше чем на один костюм…

— Много вы понимаете, — не унимался Факай, — могу предложить вам другой артикул, он ничуть не хуже «Голубого огонька».

Но девушка не соглашалась.

— Это все, чем располагаем… Долго будете базарить?.. У меня нет времени заниматься только вами.

У девушки не было иного выхода, и она скрепя сердце согласилась.

— Итак, оформляю заказ. Только предупреждаю, к празднику и не рассчитывайте… Ваша фамилия и адрес?

Так оно и есть: привередливая и требовательная заказчица была из дальнего колхоза «Заря». Чутье никогда не обманывало Факая.

Девушка скинула пальто. Факай собирался снять мерку, но, взглянув на заказчицу, обмер, лишился дара речи: на груди у девушки сверкала Золотая Звезда Героя Социалистического Труда и значок депутата Верховного Совета. От предчувствия надвигавшейся неотвратимой беды у Факая вздыбились реденькие волосы на голове, а кустистые брови сразу обмякли… Взмокшей ладонью переложил считанные волосы справа налево:

— Простите, так сказать, бес попутал… Не рассчитал, что у вас такая фигура… Думаю, остатка «Голубого огонька» вам определенно хватит… Извините, я мигом… — Факай испарился и тут же, запыхавшись, притащил из кладовой «Голубой огонек». Даже неспециалисту было ясно, что из остатка можно сшить не один, а целых три костюма, и даже на более объемных заказчиц.

Чувствовалось, что молодой колхознице хотелось швырнуть отрез в лоснящееся от жира лицо Факая. Но она подавила в себе гнев и тихо, почти беззвучно потребовала книгу жалоб.

На Факая было противно смотреть, выглядел он, как побитая собака, которая не знала, куда ей приткнуться.

— Что я такого сделал?.. Уже и ошибиться нельзя… Вы были в пальто, откуда я мог знать, что делается у вас под пальто?..

Назревал крупный скандал, после которого Факаю определенно не поздоровилось бы. Накаленную обстановку разрядил Булат. Он выскочил из укрытия и ткнул в лицо вконец обалдевшему Факаю какую-то красную книжицу (должно быть, членский билет «Общества друзей зеленых насаждений»):

— Немедленно извинитесь перед заказчицей, побыстрей оформляйте заказ, а потом мы с вами поговорим в другом месте… Там вас научат, как разговаривать с клиентами!

Поминутно извиняясь, Факай кое-как, с грехом пополам, снял мерку и заполнил квитанцию. Заказчица, успокоенная Булатом, мирно покинула ателье. Булат увел Факая в директорский кабинет и с глазу на глаз так отчитал его, что тот ужом извивался, словно на раскаленной сковороде.

— Жалкая мелюзга!.. В порошок тебя сотру! Мокрого места не останется! Подхалим несчастный! А еще ерепенился и кричал: «Пусть дураки занимаются этим дурацким ИДБС!» А теперь дрожишь! Трусливый заяц!..