— Но откуда у них танки? — спросил генерал-майор И. Ф. Григорьевский. — Дивизии-то все пехотные.

— Пленный офицер показал, что их штаб получает боевые приказы от командира пятьдесят шестого танкового корпуса, — ответил разведчик. — Он предполагает, что общее руководство боевыми действиями по обороне вислинского рубежа здесь осуществляет командующий четвертой танковой армией.

— Вот видите, кто нас пытается сбросить с плацдармов в Вислу? — сказал Иван Федорович, обращаясь к командиру противотанковой бригады полковнику Н. М. Забелло. — Истребители танков нужны на том берегу. За сутки надо переправить туда хотя бы один полк.

Смелый и энергичный комбриг справился с поставленной ему задачей. К полудню 1 августа батареи одного противотанкового полка заняли позиции на плацдарме в районе Бжесце. А через двое суток на западном берегу Вислы отражали танковые атаки врага все три полка 8-й артбригады. Полковник Н. Г. Ушаков, командир 35-й гвардейской минометной бригады, тоже не задерживал свои батареи на восточной стороне, благо для них на переправах всегда открывалась, как говорится, зеленая улица. Гвардейцы-минометчики поддерживали своим весьма эффективным огнем правофланговые части на обоих наших плацдармах.

А бои там продолжались с нарастающим ожесточением. Фашистское командование подбрасывало к Висле новые подкрепления. В их числе были и маршевые батальоны, и самые, на первый взгляд, неожиданные формирования, вроде 11-го полицейского полка СС и учебного батальона унтер-офицерской школы в Берлине.

Мы понимали, что сражение за плацдарм можно выиграть, лишь усиливая огневую мощь и повышая боевую активность находившихся там войск. И потому с воодушевлением восприняли решение командующего 69-й армией генерал-лейтенанта В. Я. Колпакчи о наступлении с целью соединения корпусных плацдармов в один и дальнейшего его расширения. Главный удар, как мы и предполагали, наносился силами 61-го стрелкового корпуса в общем направлении на северо-запад — на Шляхетски Ляс. В полосе нашего корпуса на западном берегу Вислы было три ее притока: на юге Илжанка, в центре Зволенька и на севере Плевка. Русла их расположились почти параллельно. Основные события должны были развернуться в междуречье Зволеньки и Плевки. Севернее Илжанки, на левом фланге, вели бои части 25-го стрелкового корпуса.

Как всегда перед наступлением, нашему немногочисленному штабу артиллерии во главе с подполковником И. П. Никольским пришлось трудиться с огромным напряжением. Особенность этого наступления заключалась в том, что оно планировалось и проводилось в ходе продолжающихся ожесточенных боев на плацдармах. Одновременно с ними шла большая перегруппировка огневых средств — какие-то полки и дивизионы надо было перебросить на новые направления, другие — принять на усиление. В кратчайшие сроки требовалось определить районы позиций, наладить связь, увязать вопросы взаимодействия артчастей между собой и со стрелковыми подразделениями, наконец, обеспечить их переправочными средствами.

Пока И. П. Никольский со своими помощниками отрабатывал боевые документы, я побывал вместе с командиром корпуса на участке 134-й стрелковой дивизии. Полковник А. Г. Бойцов, исполнявший обязанности комдива, и подполковник И. И. Бушко, командующий артиллерией, доложили комкору обстановку и план боевых действий. Дивизии предстояло преодолеть Плевку и в районе села Яновице соединиться с частями нашего правого соседа — 91-го стрелкового корпуса.

Не довольствуясь разговором на командном пункте, Иван Федорович велел мне внимательно посмотреть план артиллерийского наступления на участке дивизии. Подполковник И. И. Бушко повел в свой штаб. Честно говоря, мне думалось, этот непоседливый офицер недолюбливает бумаги. Но план оказался и по сути, и по оформлению отличным боевым документом. Хорошо была отражена специфика использования дивизионной артгруппы. Видя мое удовлетворение, Иван Иванович Бушко поспешил внести ясность:

— Тут руку приложил мой начштаба Иванов.

Но, слушая комментарий к плану, я убеждался, что и Иван Бушко работал над ним немало.

— Помимо надежного подавления переднего края и огневых средств в ближайшей глубине обороны противника, — докладывал он, — мы спланировали огонь по трем высотам, по опушке леса южнее Яновице. Замысел — лишить гитлеровцев пунктов наблюдения.

Присутствующий при докладе майор И. К. Иванов спросил меня:

— У противника есть батареи за границей наших огней, что с ними делать?

— О них мы позаботимся сами, поставив задачи корпусной артгруппе, — ответил я. — И армейская артгруппа нам поможет.

— Разделаем как по нотам, — встряхнул вихром рыжеватых волос подполковник Бушко.

Ему не терпелось показать свою артиллерию на позициях, и вскоре мы покинули штаб.

Признаться, я еле поспевал за быстрым в движениях офицером и невольно любовался им. Энергии и деловитости поровну! На мои замечания он реагировал немедленно:

— Это мы с Ивановым еще раз обдумаем и сделаем все как надо…

Он то и дело ссылался на Иванова. А я без него знал, что Игорь Константинович Иванов — прекрасный боевой офицер, на которого всецело можно положиться.

Еще в 1938 году он закончил Рязанское артиллерийское училище, командовал взводом разведки артиллерийского полка, батареей, дивизионом. У него не только солидная теоретическая подготовка, но и большой боевой опыт, о чем свидетельствуют хотя бы три боевых ордена на груди, а также две нашивки за ранения. Сейчас, при подготовке к наступлению, он снова показал свою высокую штабную культуру. Разработанные им документы пронизывала пытливая, творческая мысль.

С подполковником Бушко мы побывали на позициях всех частей, передовых наблюдательных пунктах.

Возвратившись на командный пункт дивизии, мы еще раз обменялись мнениями о предстоящих боевых действиях. Самое главное — добиться, чтобы артподготовка не прошла впустую. А для этого нужно, чтобы не только артиллеристы хорошо спланировали огонь и метко поразили цели, но и пехота точно по времени поднялась в атаку, быстро овладела первой траншеей и, не задерживаясь, продвигалась вперед. Значит, командирам-артиллеристам надо быть в боевых порядках пехоты.

— Это у нас отработано, — говорил И. И. Бушко и начинал перечислять офицеров, главным образом командиров батарей и дивизионов, которые искусно сопровождают пехоту огнем и колесами. — Налаживаем взаимодействие и с большими штабами. Полковник Забелло, комбриг восемь, здорово помогает дивизии, с ним у нас полный контакт.

Приятно было слушать такой отзыв о Николае Михайловиче Забелло, которого я успел узнать как сметливого и решительного артиллерийского командира, прошедшего на войне большой и нелегкий путь.

Все эти детали подготовки к операции хорошо запомнились потому, что они характеризовали сложившиеся к тому периоду войны методы основательной работы наших командиров и штабов. Мы научились планировать боевые действия в сжатые сроки. Пункты управления войсками, включая армейские инстанции, были максимально приближены к переднему краю.

Накануне наступления к нам на корпусной наблюдательный пункт прибыл командующий 69-й армией генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи. Он потребовал от меня доклада о созданных группировках артиллерии, внимательно рассмотрел карту с огнями, план артнаступления.

Командарм проверил у ряда командиров, вызванных на НП, огневые планшеты и поинтересовался, как нами используются аэрофотоснимки обороны противника.

— Ни одна выявленная цель, — потребовал он, — не должна остаться вне ударов нашей артиллерии.

Привыкший дотошно вникать во все детали, Владимир Яковлевич не обошел стороной и вопросы снабжения. Надо сказать, трудности тут были немалые, особенно с доставкой снарядов и мин на западный берег Вислы. Личный состав артснабжения трудился напряженно, не зная отдыха. Особенно энергично и четко действовал помощник начальника артснабжения корпуса капитан В. И. Канищев. Много сил уходило на подвоз боеприпасов к реке и переправу их через Вислу. Но еще труднее было доставить снаряды и мины на позиции. Часто их подносили вручную. Командир 303-го гвардейского минометного полка подполковник Н. Н. Бежалов рассказывал мне, как под обстрелом противника боец-комсомолец из 3-го дивизиона Сергей Коновалов совершал километровые рейсы с реактивными снарядами для «катюш». Он сумел перенести снаряды для четырех залпов БМ-13. А бои требовали много снарядов. Тот же 303-й полк только за двое суток дал по врагу девятнадцать залпов.