— Хорошо, но низковато, — заметил, ознакомившись с «колодцем», капитан В. Васецкий, командир 5-й батареи. — Все-таки НП высоты требует.

Как-то я отправился к Васецкому, чья батарея действовала на правом фланге дивизии. Там был густой лес. Имея передовой наблюдательный пункт на его опушке, капитан свой основной НП устроил на высокой сосне. В ствол сосны были вбиты колышки, образуя подобие лестницы. Рядом свисал канат.

— На тот случай, — пояснил Васецкий, — когда немец бризантной гранатой стреляет, лес прощупывает. Вот тогда за веревку — и вниз. Секунда — и на земле!

Захотелось понаблюдать за противником с этого «высотного» НП. Взобрался на дерево. Там, ухватившись за ствол и слушая пояснения разведчика о засеченных целях, припал к окулярам стереотрубы — оборона противника просматривалась далеко. Но ветер качал верхушку дерева, и минут через пятнадцать, почувствовав головокружение, я стал спускаться вниз. Это оказалось кстати. Послышались отдаленные выстрелы, и вскоре над лесом начали рваться бризантные гранаты. Множество осколков, разлетаясь с резким свистом, секли зеленую листву деревьев. Я невольно взглянул наверх, где остался разведчик. А он, ухватившись за веревку, мигом очутился на земле. Но тут же спохватился: на сосне осталась стереотруба, которую могут повредить осколки! Разведчик снова взобрался на дерево, снял со штыря прибор и с ним ловко спустился вниз. Гитлеровцы продолжали обстрел, и мы укрылись в вырытой неподалеку землянке.

— А здорово овладели вы подъемом и спуском, прямо как в цирке!

— А как же, — ответил капитан, — сколько раз днем и ночью приходится проделывать это, вот и натренировались.

— Все ж опасный у вас НП.

— Кто теперь думает об опасности! Рассказали бы, как вообще складывается на фронтах обстановка. Небось побольше нашего знаете….

— Нет, товарищ Васецкий, какими-то особыми сведениями не располагаю. Но и без них ясно: обстановка усложняется…

В конце июля гитлеровцы форсировали Дон и развернули наступление на Сталинград. Под угрозою — Кавказ. Преимущество в силах и средствах на стороне врага…

Вот какие тревожные новости поступали к нам с других фронтов. Вот в какой обстановке был доведен до нас приказ № 227 Народного комиссара обороны — документ большой впечатляющей силы. Приказ строжайше требовал: «Ни шагу назад!.. Упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории…»

Все командиры, политработники, все красноармейцы обязывались личной подписью засвидетельствовать, что они знают приказ и будут выполнять его, не щадя жизни. Нет, не было это лишним — личная подпись каждого! Хватит, товарищ, при неудачах осуждать штабы, искать причины отступления в чем угодно, только не в себе самом. Только не в том, что ты лично поторопился сделать шаг назад, когда можно было продержаться еще. Если бы все держались так, как тот же Федор Чихман из Благовещенска, если бы каждый уничтожил хоть одного оккупанта до того, как фашист выстрелил в пятерых, что осталось бы к сегодняшнему дню от гитлеровской армии? Конечно, не все зависит от каждого в отдельности командира, политработника, красноармейца. Но многое. Очень многое! Вот и распишись в том, что понимаешь это.

Приказ № 227 Народного комиссара обороны всколыхнул полк. Возросли стойкость, решимость выстоять перед любым натиском. Не у нас, на Западном фронте, разворачивались в те дни и последующие месяцы сорок второго года главные события войны, однако и мы брали на вооружение упорство сталинградцев и защитников Кавказа. Расскажу лишь один из многих случаев.

Ненастной ночью две группы гитлеровцев общей численностью до 150 человек скрытно подошли к опушке леса, где оборонялась 8-я рота 93-го гвардейского стрелкового полка. Перед броском фашистов в атаку над нашей позицией разорвалось несколько вражеских осветительных снарядов, чтобы атакующие могли сориентироваться. Но снаряды осветили и гитлеровцев. Сержант П. Сорокин открыл по ним огонь из ручного пулемета.

Я уже рассказывал, что на НП командиров батальонов и рот для обеспечения взаимодействия обязательно дежурил и командир из поддерживающего артиллерийского подразделения. В ту ночь рядом с командиром 8-й роты капитаном П. Баженовым находился заместитель командира 5-й батареи старший лейтенант А. Ф. Баранников. Он успел вызвать НЗО, который преградил путь одной группе гитлеровцев. Но в это время другая группа ворвалась в траншею 1-го взвода. Командир роты с дежурным отделением и со всеми, кто оказался под рукой, бросился на помощь 1-му взводу. Завязался жестокий рукопашный бой наших стрелков с гитлеровцами, которых было вчетверо больше. Анатолий Баранников тоже кинулся туда, поскольку связь с батареей прервалась: телефонный кабель был проложен в траншее, и гитлеровцы сразу же вывели его из строя.

— В блиндаж! — крикнул подбегающему Баранникову командир роты. — В мой блиндаж! Оттуда к вам колючка протянута. Огонь по траншее! Их, гадов, здесь больше, чем нас. Вызываем огонь на себя!

Вот и пригодилась «колючая связь», о которой говорили на комсомольском собрании. По этой запасной линии связи и скомандовал Баранников дать огонь по траншее 1-го взвода 8-й роты.

— Сейчас дадим, — ответили ему. — А сами-то вы где?

— Здесь же. И отсюда не уйдем. Огонь!

Фашисты были выбиты из траншеи и стали отходить. В том бою 8-я рота не сделала назад ни шагу!