- Я слыхал иное... - прочистив горло кашлем, сказал восьмой магнат совета - тот самый толстяк Пантак, который пытался породниться с Эйратами женитьбой детей. Он был короток, словно гриб, плешив и толст, с несуразно мелкой головой.

- Рот бы ты прикрыл, хряк-недомерок, - чуть не плюнул в него отец, но коротышка смотрел только на Катарину, всем видом показывая - слушать он станет только ее.

- Гляди, как бы я тебе рот не прикрыла, да так, что язык проглотишь, - с угрожающим спокойствием ответила Катарина. - Не забывай, что ты говоришь с Первой леди-магнат Тарема!

Вот оно. Миэ ни мгновения не сомневалась - Катарина нарочно выжидала момент, чтобы заявить о своем новом статусе. Сейчас, когда слова пришлись к месту, таремские магнаты не посмеют ей перечить. Нет такого закона, который запретил Катарине сидеть на месте умершего брата, и она заняла его безоговорочно, ни колеблясь. Тот, кто скажет слово против - накличет на себя гнев главы Совета девяти. Единственное, что могло бы противостоять ей - безоговорочный и единогласный союз оставшихся восьми магнатов. Скажи они, что не хотят видеть на месте Первого женщину, Катарине пришлось бы подчиниться или, нарушая законы, попытаться отстоять свое право; за такое, вероятно, Ластрики были бы низложены с так долго занимаемого ими места. В подтверждение своим мыслям, Миэ увидела ждущий взгляд Второго магната, который, обернись дело именно так, стал бы главой Совета. Но Катарина не подарила ему такого шанса. Нужно отдать таремке должное - она хорошо подготовилась, наперед просчитала все возможные варианты.

Никто не возразил поперек того, что Катарина назвалась Первым магнатом. Не сказали теперь, подумала волшебница, и в будущем не станут говорить. Все, к чему Миэ готовилась несколько отвоеванных у Фиранда дней, казалось ненужным хламом. Что толку с доводов, которые отец разучил под ее строгим надзором? Катарина на них чхать хотела - это и слабоумному понятно. Лучше всего - помалкивать, ждать, пока таремка совершит хоть бы одну ошибку, не может же она просчитать наперед всю жизнь. Главное, терпеть. Пусть она отдаст Гартису тело своего брата со всеми положенными почестями, пусть остынет в положенном трауре, а уж за такой-то срок Миэ обязательно что-то придумает. В крайнем случае - волшебнице не нравился такой вариант, но она не сбрасывала его со счетов - большую часть отцовских богатств можно вывезти в надежное место. Замок и земли жаль, отец будет негодовать, но лучше так, чем потерять много больше.

- Говори, Пантак, - велела коротышке Катарина. - Что ты слышал? Говори сейчас, как есть, и никого не бойся.

Миэ услыхала в ее словах иное: "Скажи то, что мне нужно, и никто тебя не тронет". Чем дальше, тем сильнее собрание Совета напоминало балаганное представление. Волшебниа, присутствуя на совете на правах помощницы отца, не имела права говорить без разрешения Первого магната, о чем успела пожалеть бесконечное количество раз. Почему никто не вступиться за отца? Какое дело до того, что наврет Пантак?

В глазах магнатов стояла алчность, а Катарина верховодила их жадностью.

- Госпожа, - Пантак лебезил изо всех сил и низко кланялся, - ни для кого не секрет, что Эйрат уже много раз высказывался против политики и старых союзов, которых придерживался покойный Фиранд. Думаю, не я один слышал, как Четвертый магнат множил крамолу, будто бы пора перестать водиться с Дасирийской империей, а нужно прогнуться под Рхель, пока еще есть время. И других подбивал на подобные мысли. - Пантак обвел взглядом собравшихся, безмолвно намекая, что и про них скажет, если потребуется.

Миэ поднялась со своего места, привлекая к себе взоры собравшихся.

- Магнаты Совета и ты, госпожа Катарина - прошу вашего разрешения говорить! - как можно громче и почтительнее сказала Миэ.

Леди Ластрик просьба пришлась не по душе, но, пойманная в свою собственную ловушку - как бы она могла отказать в праве голоса? - разрешила таремке говорить. Миэ вышла за пределы, огражденные каменным бордюром, становясь по правую руку отца. Выиграв безмолвный поединок взглядами, убедила лорда Эйрата сесть. Тот повиновался, напоследок негромко выругавшись под нос.

- Магнаты Совета, - обратилась Миэ ко всем сразу. - Всем известно ваше стремление во всем и всегда служить Тарему и его жителям, заботиться о благе каждого таремца, будто он - плод от ваших чресел. Я знала лорда Фиранда не так хорошо, как мне бы хотелось, но память моя сохранит его, как пример великой мудрости и справедливости. Я верю, что леди Катарина станет хорошим его приемником, и мы не единожды станем славить ее имя за добрые деяния.

Миэ нарочно склонила голову в сторону таремки, но та сразу раскусила ее и ответила холодным взглядом. И пусть, своего волшебница все равно добилась: магнаты, которых Катарина запугала, охотно закивали словам Миэ.

- Мне лестны такие речи, - прервала восторги Катарина, - но ты, дочь Эйрата, перебила Восьмого магната Совета не для того, чтобы признать мое право занимать место Первого магната, ведь так? Мы собрались здесь в скорбную пору и, боги мне свидетели, ничего я не желаю больше, чем отдаться трауру по любимому брату. Сегодня магнаты собрались, чтобы решить судьбу твоего отца, и я прибыла на Совет завершить то, что начал Фиранд. Пусть справедливость, за которую он всегда стоял голой, станет ему погребальной песней.

"Вот ты и показала себя, Катарина, вот, значит, чего ради ты прибыла на Совет сама, а не прислала послание, как сделал бы всякий, кто действительно разбит горем". Миэ пришлось изо все сил сжать пальцы на плече отца, чтобы не дать Эйрату подняться. Таремка больше не сомневалась: весь балаган с найденным братом отца - козни Катарины. Но зачем? Неужели отец утаил какие-то старые счеты? Волшебница посмотрела на родителя, и тот, будто услыхав ее мысли, отрицательно покачал головой. На его лице было множество эмоций, но ни одна не походила на ту, за которой прячут внезапно открывшийся обман.

- Я лишь хотела обратить внимание магнатов на то, что Пантак высказывает домыслы, чернит моего славного отца, которого все из вас знают, как человека порядочного и честного. Разве случалось такое, чтобы Эйраты отказали кому-то в помощи? Или, может, мой родитель когда-то обманывал или крал? Никогда Эйраты не становились на строну заговорщиков, не в пример некоторых магнатов, которые за то поплатились жизнями. Мы всегда и во все времена Тарема, добрые или печальные, стояли за единство Тарема и уважение союзов, заключенных предками. Отчего же, магнаты, против моего отца говорят такие гнусные речи, и никто из вас не скажет в защиту своего собрата? Пантак, мне неведомо с какого лиха, чернит Четвертого магната Совета, попирает его старшинство, нарушая давнишние порядки.

- Я разрешила ему говорить, - осадила Миэ леди Ластрик. - А тебе, дочь Эйрата, не следует испытывать мое терпение, затягивая время пустыми разговорами. Пантак, в отличие от Четвертого магната, не крал наследство своего брата и не вышвырнул его за порог своего дома.

- Разве это уже доказано? - насела на нее Миэ. Она вошла в азарт, разгоряченная предчувствуем поражения. Вся их с Катариной перепалка была обречена заранее, но Миэ поняла это только сейчас. Страх придавал решительности, а отчаяние - огня словам. - Моего отца обвинили, но вина его не доказана. Теперь Пантак клевещет на него - и ты, госпожа, молчишь, потакая его словам. Неужели таремский Совет девяти забудет старые традиции и вернется к тем временам, когда мы отправляли людей на виселицу, даже не разобравшись, кто виновник, а кто - жертва? Магнаты, отчего же вы молчите? Завтра точно так же может появиться кто-то, кому неугодны вы или кому охота занять ваше место - и тогда никто не вступиться за ваше право защитить себя!

- Я прибыла на совет с человеком, который назвался братом лорда Эйрата - Шале, - спокойно ответила Катарина, - в точности выполняя требования самого Эйрата. И, прежде, чем он войдет сюда и сам расскажет о своей печальной судьбе, хочу заявить, что у меня есть доказательство слов Пантака!

Волшебница на мгновение зажмурилась, отдаваясь невидимому ледяному потоку слов леди Ластрик, что откатил ее с ног до головы. Доказательства измены отца? Он же клялся, будто никогда и никому не говорил о том, что готов встать на сторону Рхеля, если придет пора пересматривать старые союзы.