Глава 2
Коннер
Я откидываю голову на спинку сидения и делаю глубокий вдох.
— Как нам, нахрен, добраться до дома, чтобы местные фанатки не раздели нас догола?
Тэйт начинает пихать мне в лицо свой телефон.
— Их там целая толпа!
Я фокусируюсь на экране с фото.
— Кто прислал тебе это?
— Лейла. Сказала, что никогда не видела их такими оживлёнными.
— Должно быть, это из-за тебя, — бормочу я, отодвигая его телефон.
— Чёрт, Кон. Я могу поиметь какую-нибудь киску, но не так много. Не за один раз, по крайней мере, — ухмыляется он мне.
— Мы проедем сквозь толпу? — кричит Кай из конца автобуса. — Заставьте их припарковаться позади старого дома Софи, и мы прорвёмся.
Я сглатываю горечь, появляющуюся от упоминания имени Софи. Очевидно, я всё-таки не слишком хорошо скрываю это, потому что Тэйт толкает меня в рёбра.
— Всё ещё страдаешь, младший брат?
Я сжимаю челюсть.
— Она исчезла без единого грёбанного слова. Это было два с половиной года назад. Она не центр Вселенной, поэтому моё сердце не разбито.
— Да я же подкалываю, мужик. Чёрт, не надо быть гением, чтобы понять, что ты всё ещё сохнешь по ней, — смеётся он.
Я не отрицаю это. Не в моей власти поделать что-нибудь со всё ещё сохранившимися чувствами к девушке, которая сбежала от меня, не сказав ни слова даже Лейле. А они, как предполагалось, были лучшими подругами. Я не знаю, где она сейчас, или что она делает... или почему уехала.
И это не из-за отсутствия попыток потрахаться. Я провёл шесть месяцев наедине с циничными сплетнями, которые нашёптывали мне на ухо, из-за которых постоянно попадал в тупик и бегал кругами.
— Вы, парни, слишком часто говорите «трахаться», — говорит Дженна, наш пиар-агент, присаживаясь на стол. — Вы же знаете, что это не привлекательно?
Тэйт усмехается и возвращается на место.
— Скажи это девчонкам, которые просят меня оттрахать их.
— Ты такой самовлюблённый, — она закатывает глаза, — посмотрите, фото Лейлы не преувеличивало. Здесь куча репотртёров и людей из новостей, которые ждут вашего прибытия. Надеюсь, что у вас достаточно мышц, потому что вы отослали своих охранников домой.
— Нам не нужна охрана в городе размером с трейлерный парк, — возражаю я. — Мы прорвёмся сквозь толпу. Скажите водителю остановиться за деревьями у 2402, Аркадия-Лейн.
Мои братья смотрят на меня, но я игнорирую их. Да, я всё ещё помню её адрес.
— Будет сделано, — кивнув, она разворачивается и исчезает, покачивая конским хвостом.
— Не ожидал, что ты сделаешь это, — отвечает Кай. — А если она вернулась?
Я фыркаю.
— Исключено. Что бы ни заставило её уехать, этого недостаточно, чтобы вернуть её, иначе она никогда бы не уехала отсюда.
Я тянусь к наушникам и надеваю их, закончив этим разговор, слава грёбанному Господу. Разговор о девушке, разбившей моё сердце, точно не находится в списке моих любимых занятий.
Мы — «Dirty B.», Братья Бёрк, зовите, как хотите, — могли бы жить где угодно. Мы могли бы переехать в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, не моргнув и глазом, но не сделали этого. Мы продолжаем возвращаться в этот чертовски крошечный город, где все знают друг о друге всё.
Почему? Хотел бы я знать. Если бы решение зависело от меня, то мы остались бы в ЛА после первого же визита. Теперь нам придётся провести несколько недель в самом маленьком городе в мире, полном туристов и кричащих фанаток.
Я выглядываю из окна под глубокие удары битов Нирваны в ушах. После двух дней езды на этом автобусе я более чем готов поспать на настоящей кровати, даже если она находится в Шелтон Бэй.
Пока у меня будет возможность наслаждаться мамиными обедами, я буду в порядке. Её еда — единственная хорошая вещь в «доме».
Деревья, дома, дороги — всё сливается в одно, поскольку мы приближаемся к заливу. Знак, встречающий нас, ясный, как сраный день.
«Добро пожаловать в Шелтон Бэй».
Добро пожаловать в Зал Памяти.
Я выдёргиваю наушники и выключаю iPod. Закинув всё в спортивную сумку, ставлю её на соседнее сиденье.
— Ладно, парни, — вновь появляется Дженна, — что бы ни произошло, вы выйдете через пять минут. Вам предстоит довольно долгая прогулка по родному пляжу. Войдёте через чёрный вход. Мы припаркуем автобус перед домом, и мне придётся иметь дело с обезумевшей кричащей толпой.
— Чёрт, Дженна. Ты чёртов гений, прекрасно, — усмехается Тэйт.
— А ты парень-шлюха, — отвечает она, сладко улыбнувшись. — Пять минут, Тэйт Бёрк, после этого я не хочу видеть твою гулящую задницу в этом автобусе.
Он подмигивает ей, веселя меня, Эйдена и Кая. Сопротивление Дженны его подстрекательствам — наша давняя форма развлечения. Правда в том, что Дженна счастлива в отношениях с одним из наших охранников. И все мы знаем, что Тэйт не тронул бы её. Он ценит свой член слишком сильно, чтобы рискнуть им в противовес двумстам пятидесяти фунтам чистых мышц.
Спустя несколько минут Дженна хлопает в ладоши.
— Давайте, парни. На выход. Я останусь на лето в Роли вместе с Джейсоном, так что буду недалеко, если понадоблюсь. Тэйт, Эйден, запомните, парни-шлюшки — обернул, потом засунул. Кай, попытайся обуздать свой гонор, солнышко. И ты, Коннер. Я хочу видеть улыбку на твоём лице, когда ты вернёшься в этот автобус. Всё ясно, господа?
Я фальшиво улыбаюсь ей и чмокаю в щёчку.
— Дай нам четыре дня. Тэйт позвонит тебе.
— Знаю. Он большой ребёнок.
Мои братья выходят за мной из автобуса.
Под нашими ногами хрустят листья, и несмотря на то, как часто я говорю, что ненавижу этот город, на самом деле я люблю его. Я провёл чертовски много времени в этих лесах, когда был ребёнком, залезая на деревья и перебегая ручей. Когда мы стали старше, это стало нашим укрытием, моим и Софи, нашим укромным уголком в людном городе. Место, в которое мы могли приехать, устав от любопытных взглядов.
Я прогоняю эти мысли прочь. Блять. Каждый раз. Каждый раз, когда я возвращаюсь, она заполняет мою голову, словно навязчивая идея.
Я смотрю на дом. Дом её отца — ну, или старый дом, теперь это не важно. Я даже не знаю, был ли он выставлен на продажу. Чья-то тень мелькает в кухонном окне, поэтому, полагаю, его продали. Прошло шесть месяцев с тех пор, как мы были в этом доме в последний раз. Достаточно времени, чтобы продать.
Я иду вперёд, уверенный, что она никогда не вернётся. Она остаётся чёрт знает где, и я, вероятно, никогда не найду её, несмотря на все мои старания.
Она ушла. Я должен был признать это ещё два с половиной года назад, но каждый раз я возвращаюсь домой с каплей надежды, что она будет здесь, словно чертовски грустный ребёнок, надеющийся, что его потерянная собака будет дома, когда он вернётся из школы.
Дом появляется в поле зрения с нежным звуком разбивающихся волн. Солёный воздух проникает в лес по мере приближения к просторному участку, расширившемуся после того, как мы «сделали это». Я увеличиваю темп. Сейчас у меня в приоритете добраться до единственного места в этом ненавистном городе, которое я люблю. Быть рядом с моей сумасшедшей-как-чёрт семьёй.
Лейла ждёт у заднего входа; она начинает подпрыгивать, увидев нас, и закрывает рот ладонями, чтобы не закричать. Вероятно, она тоже получила сообщение о нашем возвращении домой через задний двор.
Она обнимает нас, одного за другим, но на мне её объятия задерживаются дольше, чем на других. Мы самые младшие в семье, поэтому всегда были ближе друг к другу, чем остальные, и каждый раз отъезд для записи или поездки в тур немного ранит.
Затем появляются наши родители, и всё превращается в вихрь из объятий, поцелуев в щёки и улыбок. Прошло целых два месяца с нашего отъезда в Вегас. Слишком долго.
Мама приготовила свой знаменитый пирог с мясом, вызвав тем самым у меня улыбку. О, да. Я на самом деле вернулся домой.
Сидя за обеденным столом, мы разговариваем о деталях тура. Да, мы устали. Нет, мы не переутомляемся. Да, мы проверили глаза на прошлой неделе, как и обещали ей, почти вызвав чёртов бунт в оптике. И нет, мы не чрезмерно увлекаемся женщинами или алкоголем, хотя Тэйт солгал на последнем ответе.
Весь обед я веду себя тише остальных. Все мои мысли кружаться вокруг дома Софи. Действительно ли они его продали? Действительно ли кто-то живёт в доме, в котором я влюбился в неё?
— Лей, — я слегка толкаю сестру, — могу я узнать у тебя кое-что? — шепчу я.
Она кивает, продолжая жевать.
— Софи и Сти продали дом?
Покачав головой, она проглатывает пищу.
— Нет. С чего ты взял?
— Я видел там кого-то, когда мы проходили мимо. Сти ведь ещё не вернулся, не так ли?
Она открывает рот, затем снова закрывает. Её горло приходит в движение, когда она сглатывает.
— Лейла. Что ты скрываешь?
Она встряхивает головой во второй раз, и её глаза расширяются. Дерьмо. Она ужасная лгунья.
— Скажи мне. Сейчас же!
Все смотрят на нас, но мой взгляд всё ещё прикован к сестре. Мышцы на моей груди напрягаются, а живот скручивает.
Потому что я знаю, что она собирается сказать ещё до того, как она делает это.
— Она вернулась, — бормочет она, — вчера.
— Чёрт! — отодвинув стул, я встаю.
После всего этого времени, она вернулась сейчас? Что это за херня?
— Я не знала, что она возвращается, — спокойно говорит Лейла, — я не в том положении, чтобы рассказывать вам. Кроме того, она выгнала меня.
Мои кулаки сжимаются. Дерьмо. Я сержусь. Зол. Я так чертовски потерян, что даже не знаю, что должен чувствовать.
— Коннер, — предостерегает Эйден, вставая.
Мои губы сжимаются в линию.
— Не надо, — говорю я, пятясь к двери, — просто, чёрт возьми, не надо.
Я открываю её и спрыгиваю с крыльца, возвращаясь в лес. Желание увидеть её слишком болезненно. Оно проходит сквозь мои вены, поглощая меня до тех пор, пока я не сосредотачиваюсь на одной точке. Пробегая сквозь деревья, я вижу только конечную цель, и вот, наконец, он. Её дом.
Мне нужна правда, которую, уверен, она не скажет.
Правда, которую она задолжала мне.