Фэлко кивнул. Он уже и раньше ходил на разные сложные дела — хотя бы на ту «мокруху» в Вегасе или тогда, когда он прихлопнул правительственного свидетеля прямо на ступеньках Верховного суда на Манхэттене. Глаза Виллибоя Пауэлла сузились, но он продолжал поедать свой сандвич.

— Может быть, никому в мире это было бы не под силу, — говорил Делл. — Может быть, это было бы не под силу лучшим из лучших китайских коммандос или отборным русским парашютистам, но нам это удастся — и мы уцелеем. Ну ладно, посмотрите на этот переговорник на столе у охранника. Сначала Дьякон побеседует по этому переговорнику с боевым расчетом в капсуле и скажет, что прибыла смена. Он назовет фамилии и звания, все, как положено. Потом я подойду к переговорнику и скажу пароль, который нам сообщили ребята из «универсала».

— А почему это с капсулой будет разговаривать Дьякон? — недовольно спросил Шонбахер.

— Потому что он единственный из нас, кто говорит с таким же южным акцентом, как тот сержант, которого я удавил, — объяснил холодно Пауэлл.

Фэлко кивнул. Теперь все ясно.

— Вилли прав, — продолжал бывший зам. начальника разведки. — А теперь давайте еще разок прорепетируем.

Они повторили все четыре раза, прежде чем Делл наконец удовлетворился выступлением Хокси. Тот факт, что этот религиозный фанатик был чокнутым, вовсе не влиял на его мужицкое хитроумие: он, похоже, вжился в образ и на удивление быстро осваивал театральное мастерство.

Уже вторую репетицию он провел блестяще и не смутился, когда его попросили дважды повторить свою роль. Даже Фэлко, считавший Хокси «деревенщиной», был немало поражен.

— Отлично. Ну, поехали! — скомандовал Делл.

Хокси сел за стол, где несколько минут назад восседал ныне покойный полицейский ВВС, взял планшет и проследил взглядом за рукой Делла, нажавшего кнопку переговорника.

— Внимания, Яма! Внимание, Яма! — заговорил Хокси, как его научил Делл. — Это дежурная часть. Докладываю смену боевого ракетного расчета 962-Б, заступающего на боевое дежурство. Фамилии и воинские звания: Кинкейд, Роджер Ф., капитан, командир расчета, и Уиткин, Гарри О., старший лейтенант.

Ответ последовал почти незамедлительно.

— Вас понял. Сообщение принято. Фамилии и воинские звания соответствуют списочным данным. Пожалуйста, позовите капитана Кинкейда для обмена паролями, — приказал металлический голос командира боевого расчета.

Склоняясь к переговорнику, Делл засомневался — только на одну секунду, — правильный ли пароль сообщили ему попавшие в их засаду офицеры сменного боевого расчета после столь тяжких побоев, какие им были нанесены. Кое-кто из шибко преданных присяге офицеров может, даже невзирая на боль, пуститься на хитрость, хотя прочие, даже самые отважные, ломаются после страшных истязаний и нервного потрясения. Деллу предстояло произнести несколько верных слов — не просто верных слов, но в правильной последовательности, — иначе массивная дверь, ведущая в подземную капсулу, не сдвинется с места, и командир боевого расчета поднимет тревогу: «Краснокожий!» «Краснокожий» было кодовым словом, используемым в САК для обозначения попытки захвата ядерной ракетной базы, и именно это слово командир прокричит в микрофон, нажав на кнопку тревоги.

Краснокожий!

Этого будет достаточно.

Одно это слово их погубит.

В этот самый момент — как и всегда — два «взвода тревоги» полиции ВВС сидят в «помещении боевой готовности» на военно-воздушной базе Мальмстром. В Мальмстроме находился штаб 168-го крыла, и он располагался в 19,7 милях от «Гадюки-3». Плюс еще какое-то расстояние между одним внешним ограждением и другим внешним ограждением. В действительности дверь в караулку «Гадюки-3» и на вертолетную площадку перед «помещением боевой готовности» отделяли чуть больше двадцати двух миль. Они прибудут сюда на вертолете — отчаянные молодые ребята, с вооруженные автоматами и движимые пламенным энтузиазмом. Энтузиазм — таков был принятый в вооруженных силах синоним жажды смерти, коль скоро эта смерть имеет высокую цель и происходит красиво. Три двухмоторных вертолета, неизменно стоящих на площадке, будут быстро загружены и долетят сюда за четыре минуты, и еще тринадцать минут уйдет на то, чтобы одержимые пламенным энтузиазмом летные полицейские, которые каждый месяц проходят тренировочные снайперские сборы, окружили территорию пусковой установки и открыли огонь.

Но Делл не думал об этом.

Ему не надо было думать.

Он все это и так знал.

Он знал также, что больше тянуть не может и отступать поздно. Его план и эта «яма» оставались их единственным шансом выжить.

— Здесь капитан Кинкейд, я прошу разрешения спуститься! — солгал он спокойно.

Он не стал многозначительно улыбаться. Многие мало воспитанные и малообразованные люди могли бы в подобной ситуации поступить именно так, но Делл, трезво мыслящий знаток фильмов с участием Марчелло Мастроянни и Стива Маккуина, не стал. Он для этого был слишком сосредоточен и слишком нервничал.

— Капитан Кинкейд, сообщите, пожалуйста, входной пароль, — проверещал переговорник.

— Банкер-хилл.

— А дальше?

— Йорктаун.

— Третий компонент, пожалуйста.

Испуг…

Ужас…

Харви Шонбахер настолько перепугался, что приготовился сблевать. Лоуренс Делл распознал это поползновение в его взгляде, и ему не надо было допытываться у сообщника причины. Офицеры сменного боевого расчета, которых они захватили и жестоко избили — нет, пытали, лучше истязали — так оно будет ближе к истине, — ничего не сказали о третьем компоненте сложного входного пароля. Они назвали им только два слова: «Банкер-хилл» и «Йорктаун», — и угадать третье слово не было никакой возможности, даже для столь хитрого и умного человека, как Лоуренс Делл.

Пауэлл и Фэлко обменялись взглядами, но не проронили ни слова, чтобы не отвлекать человека, замыслившего план побега из тюрьмы и приведшего их на эту ракетную базу. Теперь все зависело только и исключительно от него. Теперь ему не могли помочь ни их сила, ни их оружие. Они наблюдали за ним, а его взгляд упал на фирменный календарь авиакомпании «Юнайтед Эйр» на стене.

— Третьего компонента нет, — твердо ответил бывший майор.

— Виноват, — ответил командир расчета в капсуле, — но я вынужден настаивать на третьем компоненте.

Теперь Делл усмехнулся.

— Уверяю вас, третьего компонента нет, — отчеканил он прямо в переговорник.

Наступила тишина.

— Все верно. Вы правы, — согласился человек, сидящий на глубине двадцати ярдов под землей. — Мы будем готовы разомкнуть цепь замка в восемь двадцать. О’кей, Кинкейд, добро пожаловать в преисподнюю!