— Далеко еще? — прервал его на полуслове толстяк.

— Меньше мили, сэр. Я тут так часто бывал, что «Гадюку-3» смог бы найти с закрытыми глазами, — бодро уверил его лейтенант.

Прямо впереди, в сплошной пелене тумана, показалась прогалина.

— Заграждение! — объявил шофер.

Слева от дорожного полотна параллельно шоссе бежала ограда из колючей проволоки в пять рядов, высотой девять футов. Заграждение было напрямую связано с центральной системой сигнализации, которая защищает все зоны пусковых установок американских баллистических ракет. Где-то за этим заграждением в «яме» на глубине шестидесяти футов под землей находилась взрывостойкая, не проницаемая для радиации, смертоносных бактерий и отравляющих газов железобетонная «командная капсула, в которой помещался контрольный пункт управления пусковой установки, обозначаемой кодовым термином „Гадюка“3». Два специалиста по ракетной технике (а в «яме» всегда сидело два офицера, неотрывно следивших за сложными приборами «Гадюки-3») контролировали десять ракет «минитмен». Каждая ракета имела радиус действия 6500 миль и ядерную боеголовку, способную обратить в пепел миллионный город. Восемь аналогичных пусковых установок-«Гадюк» располагались на необъятных просторах прерий Монтаны, согласно научным расчетам, рассеянные таким образом, чтобы обеспечить сохранность восьмидесяти «минитменов», приписанных к 168-му крылу стратегических ракет. Бремя ответственности и нервное напряжение людей в каждой «яме» — на «Гадюке-3» и прочих объектах — были невероятными, и стандартные инструкции Стратегического авиационного командования требовали, чтобы боевые ракетные расчеты во всех капсулах сменялись каждые двадцать четыре часа.

Вооруженные полицейские ВВС, охранявшие въезд на ракетную базу, и суетящиеся в наземной кухне «Гадюки-3» повара не имели такого счастья. Их работе не предъявлялись столь же высокие требования, и потому их смена длилась ровно втрое дольше. На них тоже была возложена большая ответственность — о чем им нередко напоминали, — но, как бы это сказать, менее почетная и менее важная, так что ритуал охраны въезда на «яму» за девятнадцать месяцев существования объекта неизбежно превратился в скучную рутину. Даже внезапные, «без оповещения», учения по безопасности и редкие учебные тревоги на объекте мало способствовали борьбе со скукой, объявшей персонал наземных служб ракетной базы под кодовым названием «Гадюка-3». Посему прилежные и отлично натренированные охранники привычно потирали стволы своих карабинов да терпеливо попивали кофе — без всяких видимых признаков служебного рвения или сознания своего высокого долга. Они уже устали ждать хоть какого-нибудь кризиса — мига своей славы, — который, как им было известно, никогда не наступит, а потому, когда в это туманное утро раздался знакомый и долгожданный визг клаксона у ворот, полицейские «Гадюки-З» отреагировали на этот призыв быстро, но без всякого энтузиазма.

В скудно обставленном и до духоты натопленном караульном домике долговязый сержант мемфисского происхождения снял пилотку и взглянул на круглый циферблат электронных часов на стене.

— Ноль восемь — ноль шесть — восьмиминутное опоздание. Очень неплохо для такого мерзкого воскресного утра, — заметил он философски, потянувшись к непромокаемой накидке. Пунктуальным занудам из штаба крыла это бы не понравилось, конечно, ибо они требовали строгого следования графику. Сержант еще раз проверил фамилии в списке. За последний час он уже раз десять перечитал график смены караула, но пройденный им в спецшколе Стратегического авиационного командования курс подготовки накрепко вбил в него привычку никогда, ни при каких обстоятельствах не испытывать судьбу. Принятие-сдача дежурства в боевых ракетных расчетах было неизменной, давно отработанной и абсолютно надежной рутиной, и тщательная сверка фамилий и воинских званий двоих сменщиков, согласно официальным инструкциям по безопасности, считалась «первым шагом».

— Кинкейд, Роджер Ф., сержант… Уиткин, Гарри О., младший лейтенант. Так, Серж? — Смуглый молодой капрал осклабился из дальнего угла комнаты.

— Не умничай, Мендес, делай, что положено, и все! — машинально одернул его старший сержант-южанин. Названные фамилии и звания соответствовали указанным в списке, однако процедура, предусмотренная инструкциями по безопасности на ракетных установках «минитмен», не давала повода для зубоскальства.

Третий полицейский ВВС кряжистый и сметливый, каким и должен быть сын шахтера из Западной Вирджинии, наблюдал, как двое его коллег надели плащ-накидки, проверили предохранители на своих карабинах и нехотя вышли на моросящий дождь. Они молча преодолели сорок ярдов, отделявших караулку от ворот, и в сотый раз припомнили все, что каждому из них сейчас предстояло сделать. Из-за дурной погоды, когда видимость ни к черту, их задача немного осложнилась, ибо сержант обычно требовал от прибывших сменщиков сначала встать по ту сторону проволочного заграждения, чтобы он мог спокойно сравнить их внешность и приколотые к груди удостоверения с фотографиями, а потом уж отпереть ворота. Но в таком тумане старшему сержанту придется самому выйти за ограждение и проверить личность прибывших прямо в «универсале». Капрал Мендес будете стоять в нескольких ярдах поодаль, направив на них свой карабин, поставленный на «автоматический», и держа палец на спусковом крючке.

Все это оговаривалось в уставе.

Процедура была разработана и одобрена как штабом САК в Омахе, так и дотошными специалистами по безопасности в вашингтонском Агентстве ядерной поддержки обороны — мало кому известными пентагоновскими хранителями ядерных и термоядерных боеголовок.

Когда длиннолицый сержант подошел к воротам и отпер их, он услышал, как хлопнула дверца подъехавшего автомобиля. Он знал, что надо делать, и немедленно рявкнул в гущу тумана:

— Оставайтесь в «универсале»… сэр!

Он добавил слово «сэр», ибо знал, что оба сменщика имеют офицерский чин. Сержант Расселл не мог знать, куда именно упадут после запуска десять межконтинентальных ракет, спрятанных в шахте «Гадюки-3», но он точно знал, что в боевые ракетные расчеты САК попадают лишь тщательно проверенные, хорошо обученные и психически уравновешенные офицеры.

Сержант Брюс В. Расселл нажал на кнопку электронного замка, толкнул турникет и сквозь ватный туман зашагал по лужам, пока не наткнулся на открытое со стороны водителя окно «универсала». Он заглянул внутрь, увидел знакомые белые комбинезоны с золотыми шарфиками и машинально мигнул, сразу распознав прямоугольные зеленые планки, которую все ракетчики прикалывали ближе к сердцу. Потом он сунул голову и фонарик в салон, чтобы рассмотреть фотографии на пластиковых планках, и на мгновение задержался, решив произвести последнюю проверку сменщикам на сегодняшний пароль.

— Дэниел?.. — спросил он.

— …Уэбстер! — дал точный отзыв тучный капитан.

Все в порядке, как всегда. Долговязый полицейский ВВС протиснулся чуть глубже в салон, намереваясь еще раз сверить фотографии на пластиковых удостоверениях личности с лицами их владельцев, и чуть отстранил чернокожего водителя, чтобы получше рассмотреть офицеров, которым предстояло войти на территорию «Гадюки-3».

— Пора! — шепнул красавец-лейтенант.

Две здоровенные черные руки, сжимающие руль, в то же мгновение вспорхнули вверх и точно радиоуправляемые клешни, впились в горло полицейского ВВС, заглушив его крик прежде, чем он успел его издать. От неожиданности и ужаса Расселл разжал пальцы — карабин выскользнул из его рук, а толстый в форме капитана выхватил из его другой ладони фонарик. Все произошло моментально и точно во сне — ничего подобного ни в одном уставе САК не было описано. Шофер давил все сильнее и сильнее, не обращая внимания на полный страдальческого ужаса взгляд перепуганного сержанта. Спустя несколько секунд стало ясно, что охранник потерял сознание, и здоровенный негр ослабил захват.

— Убей его! Прикончи! — настаивал толстый капитан.

— Зачем? — скорбно поинтересовался шофер. — Что мы, ей-богу, какие-нибудь апачи, собирающие скальпы?

«У Виллибоя прекрасное чувство языка», — подумал лейтенант, но ничего не сказал. Никто из пассажиров «универсала» не потрудился ответить на ехидный вопрос шофера, ибо им предстояло еще очень много сделать, а времени оставалось в обрез.