— Фарго? — спросил он. — Это интересно. Хотел бы я припаять ему.
— Было бы преступлением погубить эту платиновую блондинку, — сказал я. — Как она заработает на жизнь, если Фарго не будет?
— Смеетесь? — проворчал Лейверс.
— Ну конечно.
Он закурил свою трубку:
— Новость циркулирует по всем телетайпам. Завтра газеты страны заговорят об убийстве.
— Да, шеф.
— Это нужно закончить быстро. Я говорил с инспектором Мартином. Сказал ему, что, по-моему, у вас должны быть развязаны руки, и он на это ответил, что у вас иначе не бывает. У них этим делом занят капитан Паркер. Если он что-то найдет, он даст нам знать.
А если найдем мы... — Он остановился и посмотрел на меня. — Ах, я напрасно трачу время. Каковы ваши намерения?
— Я предполагал завтра с утра махнуть в Лагуна-Бич.
— Лагуна-Бич! — Он побагровел. — Вы находите, что сейчас подходящее время для отпуска?
— Для отпуска время всегда подходящее, а с другой стороны — там Меннинг наложил на себя руки.
— Три года назад! — загремел Лейверс. — Вы воображаете, что сможете сейчас найти улики, которых полиция не нашла тогда, по горячим следам?
— Я хотел бы иметь представление об атмосфере.
Кстати, это напомнило мне историю одного актера и дочери фермера, у которого он покупал яйца. Он ее увел...
— Убирайтесь! — оборвал он меня. — Вы мне не нужны.., с меня хватит и язвы желудка.
— Хорошо, шеф! — обрадованно воскликнул я.
Я вернулся в свою машину и отправился домой. Приехал я около половины двенадцатого, поставил на проигрыватель пластинку Джонни Холлидея и налил себе стакан.
"Затопи меня слезами", — задыхаясь, умолял Джонни, и в тот момент это не представляло никаких затруднений. Впрочем, я всегда согласен с Джонни.
Зазвонил телефон. Я снял трубку и держал ее до тех пор, пока Джонни кончил, после чего внушительно произнес:
— Это морг. Как, вы сказали, звали вашего мужа?
Короткое молчание, потом подозрительный голос спросил:
— Это лейтенант Уилер?
— Дважды я! — Когда я слышу женский голос, я не могу не острить.
— Это Дженис Юргенс. Криминальная бригада дала мне ваш домашний телефон. Я надеюсь, что не очень потревожила вас своим звонком.
— Я тоже надеюсь, что могу себя поздравить, — сказал я. — Вы чувствуете себя одинокой, вам опротивела жизнь? Вы жаждете любви? Призовите Уилера, и все земные радости, все наслаждения...
— Лейтенант, прошу вас! — оборвала она сухим тоном. — Уже поздно, и я устала. Паула в ужасном нервном состоянии после этого отвратительного...
— Если речь только о делах, — сказал я так же сухо, — у вас осталось ровно десять секунд, чтобы объяснить мне, с какой стати вы звоните среди ночи!
— Извините меня. Я не в своей тарелке, поверьте.
Просто хотела узнать, продвигается ли ваше расследование, и, если вам уже известно что-нибудь насчет убийцы, может, это немного успокоило бы Паулу, — Пока ничего, но завтра, Бог даст, узнаю!
— Вы меня удивляете, лейтенант.
— Завтра утром я поеду в Лагуна-Бич, может случиться, что там блеснет что-нибудь важное. Возможно, я найду недостающее мне доказательство, сказал я с непринужденной легкостью, которая появляется от долгой привычки ко лжи. — Главное доказательство, которое позволит мне поставить, наконец, последнюю точку во всем этом деле.
— Потрясающе! — сказала она, слегка смягчившись.
— Слушайте-ка! — вскричал я, как будто внезапно пораженный мыслью. Если у вас завтра нет важных дел, поедемте со мной! Прогуляетесь.
— Нет, спасибо, — твердо ответила она. — Я вижу, о какого сорта прогулке вы думаете.
— Нет, вовсе нет... Ну, может быть, но...
— Спокойной ночи, лейтенант, — прервала она и повесила трубку.
Я взял свой стакан. "Я сегодня влюблен", — пел Джонни.
— Я тоже, мой ангел, — согласился я. — К несчастью, уже слишком поздно, чтобы вернуться к Кей Стейнвей.
Я поднял стакан и мысленно произнес тост. А теперь в кроватку!