Я согласился:
— Я помню заголовки газет о самоубийстве Меннинга, а также намеки на оргии, но насчет разоблачений там было скудно. Не было ни слова о шестнадцатилетней девушке.
— После смерти Ли дело замяли.
— Каким образом?
— Ну, так или иначе. Ли умер, и его нельзя было преследовать. Я думаю, этот аргумент был главным.
К тому же семью малышки вовсе не устраивало видеть свое имя вывалянным в грязи.
— Спасибо, — сказал я. — Больше ничего?
— Нет, Эл, больше ничего. Останьтесь еще ненадолго, отдохните.
— Очень хотел бы, но я на работе. Вы знаете, что это значит?
Она покачала головой:
— Нет, объясните.
— С удовольствием, но в другой раз, — сказал я совершенно искренне.
Я допил свой стакан и не спеша направился к стеклянной двери. В патио она меня догнала:
— Вы правда не хотите остаться ненадолго, Эл?
— Не сейчас, — ответил я, — но я скоро вернусь.
— Ладно, возвращайтесь сегодня вечером, например.
Я даю раут. Вы можете встретить интересных людей.
Будет и Паула Рейд.
— Она не придет после того, что случилось.
— Придет, — уверила Кей. — Неудобно говорить, но...
Я — Кей Стейнвей, не забывайте. Самая крупная звезда муз-комедии после Джинджер Роджерс. Паула не посмеет отказаться от моего приглашения!
— Если у меня будет время, я охотно вернусь.
— Это будет очень интимный вечер. Я надеюсь, вы сумеете прийти, Эл.
Мы направились к двери патио.
— Как случилось, что вы так хорошо знаете, что происходило у Меннинга во время его знаменитых уик-эндов? — спросил я ее.
— Я была там, — ответила она. — Джорджия меня привезла тоже, но Ли на меня только взглянул, и этого было для него достаточно. Я была слишком стара и слишком опытна для него, да к тому же не имела класса!
— А Джорджия? Что она там делала?
— Она присутствовала на всех его вечерах. Надо думать, это ее интересовало в личном плане. Она поставляла девушек. Я думаю, ей это нравилось. Она обожала бегать по поручениям.
— Она и сама была веселой?
— Почти как тарантул.
Я открыл дверь:
— Еще раз спасибо, Кей. Я в самом деле постараюсь прийти на ваш вечер. Я хотел бы снова увидеть вас, и как можно скорее.
— Увидите даже раньше, чем вы думаете, — сказала она. — Я умираю от жары. Если бы у меня не было этого бассейна, я спятила бы летом.
Она развязала пояс халата, отвернулась и высвободила плечи. Халат скользнул на белые плиты, а она повернулась ко мне, выпятив нижнюю губу:
— Как по-вашему, гожусь я для синерамы?
Я созерцал ее с минуту. Округлые расцветшие груди, крепкие бедра, длинные стройные ноги.
— Надеюсь, что вы не сгорите, — сказал я. — Это, наверное, будет больно.
Она хрипло и воркующе засмеялась, побежала к бассейну и нырнула.
Я проводил ее глазами, вышел из патио и закрыл дверь.
Я успел дойти до "остина-хили" к тому моменту, когда горн долга из последних сил просипел несколько приглушенных нот и они еле-еле отыскали дорогу до моих ушей.