Глава 39

У ворот, где платили пошлину, скопилась длинная вереница машин. Дюйм за дюймом они ползли в сторону Джерси. Лоис сказала:

— Но для меня до сих пор неясен Гляйхман.

— Здесь нет ничего особенного. Он был мужчиной с женственной внешностью. Мог переодеваться в женское платье и разгуливать в таком виде. Он принес Элдриджу больше пользы, чем, например, Гарри Гуч. Ред Поднялся в квартиру миссис Герриш, отпер дверь и подождал там, пока ты не появишься после его телефонного звонка. Он подложил кодеин в сахар, выкурил несколько сигарет и примерно в то время, когда ты должна была прийти вторично, спустился вниз и поджег принесенную тобой одежду.

— Но зачем, Бен? Ради чего?

— Они инсценировали все так, чтобы улики указывали на тебя и у полиции не возникло сомнения в том, кто устроил пожар. Возможно, Элдридж хотел отвести подозрения от себя. Не знаю.

— Наверное,— вставила она,— именно Гляйхман под видом старухи приходил к нам домой в пять часов утра.

— Конечно. За инструкциями, как он полагал. А на самом деле он, по-видимому, получил бутылку со спиртным, куда был подмешан кокаин. Парень совершенно одурел от наркотика, когда валялся под кроватью в своей квартире.

— Но я не понимаю, почему отец не зажег свет в холле.

— Он не хотел, чтобы ты, случайно проснувшись, что-то заметила.— Потом Педли сам задал вопрос: — А каким образом ты оказалась на Маунт-Иден? Выслеживала отца?

— Да. Ты бы никогда не обнаружил меня, если бы я не увидела, что ты вошел в дом. Я очень испугалась, что ты можешь пострадать.

На ее слова Бен отреагировал именно так, как от него и ожидали.

— Поэтому я подождала, пока рухнула стена,— продолжала она. — И волновалась до тех пор, пока маленький хромой человечек не вытащил тебя и Гляйхмана из сгоревшего дома. Бен?

— Да.

— А почему отец хотел убить Гляйхмана?

— О, ответ самый обычный: он слишком много знал. Или по-другому: вероятно, он жаждал слишком много за то, что знал. Потому Ред и звонил мне. Он искал в последнюю секунду удобную для себя возможность откупиться от заключения, передав в наши руки поджигателя номер один. Я бы, наверное, заключил с ним такую сделку.

Педли прижал к себе Лоис так крепко, как позволяли его больные ребра.

— Единственное, чего я так и не объяснил репортерам,— продолжал он,— почему ты убежала из дому в пять часов утра. Скажи, по какой причине? И почему ты так боялась, что станет известно, каким путем ты удрала?

— Я ускользнула через чердачное окно. Джессап помог мне. Он тоже боялся моего отца. Нам не хотелось доставлять ему- неприятности. Вот и все.

— А что ты делала в фонде?

— Разбирала бумаги отца. Искала фамилии, чтобы сравнить их с именами людей, погибших при поджогах. Я обнаружила множество улик. Я подозревала отца еще до пожара на Двенадцатой улице, а потом уже почти не сомневалась. И тогда я решила умереть, Бен. Пыталась покончить с собой весь вечер, когда твой помощник следовал за мной.

— И, чтобы сочинить признание, ты воспользовалась информацией, которую почерпнула из бумаг своего отца?

— Там был еще дневник. Она закрыла глаза и вдохнула прохладный речной воздух, — Я сожгла его. Я не могла допустить, чтобы кто-то узнал, каким безумным был мой отец и что я тоже, возможно...

— Ты права, он был безумен. Но он не твой отец.

— Бен! — Она широко раскрыла глаза и повернулась к нему.

— Я руководствуюсь информацией, присланной Шейнером из Оклахомы. Как, по-твоему, почему Элдридж пытался приписать тебе пожар в доме миссис Герриш? Почему подбросил твою зажигалку на Двенадцатую улицу? Почему оставил твой нож у Энни Сьютер? И почему, наконец, он пытался убить тебя и меня?

— Я никогда не решалась задумываться над подобными вопросами. Это слишком страшно.

— Ты — его последняя запланированная жертва. Вот ответ.

Она начала истерически смеяться.

— Слушай, — продолжал Педли. — Один мужчина из его списка умер раньше, чем Элдридж до него добрался. У мужчины, остался двухлетний ребенок. Ты. Элдриджу, наверное, не доставило бы особого удовлетворения сжигание маленькой девочки. Поэтому он удочерил тебя и воспитал как своего ребенка. Он сделал твою жизнь приятной и удобной, чтобы тебе особенно не хотелось умирать, когда придет время расплатиться за Секлтон,

Лоис перестала смеяться. Слезы потекли по ее щекам.

— Он всегда казался таким хорошим. Не очень ласковым, правда; Но он никогда не проявлял жестокости по отношению ко мне.

Педли неловко погладил ее по руке.

— Значит, наряду с желанием отомстить в нем уживались и нормальные инстинкты. Однако человек, так долго хранивший в себе надежду на возмездие, конечно, не мог быть совершенно здоровым.

Минуту девушка сидела неподвижно.

— Бен, ты даже не представляешь, какой кошмар виновности упал с моей души.

— Догадываюсь, Лоис. Насколько Шейнеру удалось установить, Элдридж вообще не был женат. И в твоих жилах нет никакой индейской крови.

Они ехали по мосту на запад, туда, где пылал медный закат.

— Бен!

— Да?

— Но если я не Лоис Элдридж, то как же моя фамилия?

— Подожди. Разве настолько существенно, как звали тебя в младенчестве? Или я ошибаюсь?

Подумав, она ответила, что прежнее имя не такая уж важная вещь.