Глава 3

Ветер, колыхающий штору, дул с востока, горячий как никогда.

Хенсон повернулся и огорчился, увидев, что он один. На соседней, немного измятой подушке осталось несколько черных волосков; они напоминали ему о том, что Ванда спала рядом с ним.

Потом он сообразил: служащим «Инженерного атласа» следовало приходить на работу к восьми часам, а он, как начальник, являлся не раньше десяти. Ванда не стала его будить. Он посмотрел на будильник на ночном столике: было девять часов двадцать две минуты, и звонок был заведен на половину десятого. Он отменил завод, приподнялся и закурил сигарету, чиркнув спичкой. Уже совсем рассвело, когда они наконец заснули, но он не чувствовал усталости. Физическое измождение соседствовало в нем с огромным моральным подъемом. Прошедшая ночь стала для него революцией. Он понял, что зря загубил лучшие годы своей жизни.

Стряхивая пепел с сигареты, он заметил маленькую записочку. Крупным, круглым детским почерком Ванда написала:

«Апельсиновый сок в холодильнике, кофе на плите. Вам только нужно зажечь спинку. Если получится, я приеду во время перерыва, в десять часов. Ванда».

Хенсон очень расстроился, что Ванда не прибавила ничего личного. Он осмотрелся вокруг: пока он спал, она уложила свои чемоданы. Ее переселение займет, теперь всего несколько минут.

Он натянул трусы, и, отправившись на кухню, заглянул в старомодный холодильник. На верхней полке стоял большой стакан апельсинового сока, а на. нем лежала другая крошечная записочка, содержащая всего одно слово: «Да».

Этого было достаточно. Хенсон улыбался, зажигая газовую горелку.

Он выдержал экзамен: Ванда любила его.

Когда кофе согрелся, он выпил чашку, щедро дополнив ее виски, в котором накануне они не нуждались, потом вернулся в спальню. Его костюм больше не валялся на стуле, куда он бросил его вчера, а болтался на вешалке в пустом шкафу.

Все эти небольшие знаки внимания его умиляли. Пока он спал, Ванда обо всем подумала! Хенсон неторопливо оделся, потом подошел к окну и откинул штору, чтобы посмотреть на улицу. Город проснулся уже несколько часов назад. По шоссе одна за другой мчались машины.

Он взял вторую сигарету и начал искать зажигалку, но не нашел.

Он решил, что забыл ее у себя дома.

Он опять воспользовался спичкой и с улыбкой подумал о Коннорсе. Вне всякого сомнения, молодой человек уже давно очнулся. Обнаружив в кармане бутылку виски, он, вероятно, принялся утешаться ею, пока Хенсон сжимал в объятиях Ванду.

«Да», написала она.

Что теперь делать? Он должен любым способом сохранить Ванду навсегда. Ольга может взять себе дом и деньги, которые лежат в банке. Она, конечно, с восторгом избавится от супружеских обязанностей. В течение долгих лет она считала Хенсона человеком, который лишь оплачивал ее расходы.

Освободившись от Хенсона, Ольга сможет всецело посвятить себя своему клубу и друзьям, не испытывая угрызений совести за то, что уделяет мужу мало внимания.

Хенсон старательно завязывал галстук.

Пускай психиатры и психоаналитики говорят о супружеской жизни что угодно. Единственно важно для мужа и жены то, чтобы они подходили друг другу как по моральным, так и по физическим качествам. Если гармонии нет, то после того, как половое влечение умирает, им остается лишь безрадостное существование.

Хенсон надел шляпу, взял пальто под мышку и спустился по выщербленным ступеням. Плохо выбритый субъект мыл пол в вестибюле. Он едва поднял голову, когда Хенсон проследовал мимо него к входной двери.

Хенсон влез в свою машину и, проехав центр города, припарковался на месте, которое занимал месяцами. Потом он вошел в здание на Уэкер-драйв: шестнадцатый и семнадцатый этажи занимал «Инженерный атлас». Служащая в проходной на шестнадцатом этаже встретила его, как обычно, очень вежливо:

— Добрый день, мистер Хенсон.

Он переступил порог своего кабинета. Как всегда, Ванда уже вскрыла и положила ему на стол почту. Хенсону хотелось позвонить ей, попросить зайти, чтобы только посмотреть на нее, но он удержался. Он позовет ее в десять тридцать и даст какое-нибудь поручение, чтобы она смогла переехать. А вечером они поговорят серьезно. Он придумает что-нибудь до возвращения Ольги. Благодарение богу, старая дама вовремя собралась умирать.

Хенсон просмотрел почту. Одно письмо заинтересовало его. Оно было отправлено из Порту-Амелии в Мозамбике, португальской колонии в Африке. Джонни Энглиш словно читал его мысли. Он еще раз повторял Хенсону, что считает его слишком крупным инженером, для того чтобы провести всю жизнь во вращающемся кресле. Джонни владел небольшой концессией в Мозамбике. Он предлагал Хенсону пост директора, как только он (Джонни) обзаведется необходимыми материалами для эксплуатации.

Хенсон сунул письмо под угол бювара. Он заработает там вдвое меньше, чем в «Атласе», но подобное предложение может все решить, если Ванда согласится жить в Африке.

Услышав, как дверь его кабинета отворилась от резкого толчка, он поднял голову. На пороге, размахивая огромным портфелем с документами, появился Джек Хелл. Владелец и начальник «Атласа» никогда не входил в помещение: он врывался, влетал, вламывался. В этом коренастом человеке с широкими плечами чувствовалась неисчерпаемая энергия. Выглядел он лет на пятнадцать моложе своего возраста.

— Ну, как дела? — резко бросил он.

Хенсон ответил, что все идет хорошо.

— Мамаша Ольги еще не умерла?— продолжал Хелл.

— Пока нет. По крайней мере, Ольга еще ничего не сообщила.

Хелл пожал плечами.

— Все мы туда отправимся в один прекрасный день,— заметил он, швыряя портфель на стол,— Будьте добры, суньте его в сейф.

Хенсон посмотрел на портфель,.

—Что там такое?

Хелл удовлетворенно улыбнулся.

— Надеюсь, что мост через Босфор. Я завтра лечу в Стамбул. И у меня такое впечатление, что некоторые личности в Турции потратят кучу денег.

—Словом, бизнес.

— Совершенно точно. Здесь, внутри — дел на двести тысяч долларов.

—Вам нужна расписка?

Как всегда, Хелл очень торопился.

— Если я потребую ее от вас, вы пожелаете все проверить и сосчитать,— ответил он.— Сколько сейчас в сейфе?

Хенсон быстро прикинул в уме. Сегодня четверг. «Атлас» производит выплаты в пятницу. Существовало шесть верфей в Чикаго и две на востоке Сент-Луиса.

—Около полумиллиона долларов, — сказал он.

Большой начальник хмыкнул:

— Лишние двести тысяч погоды не сделают. А потом, что же, ведь мы уверены...— Хелл нажал на одну из кнопок, расположенных на столе Хенсона, и продолжил: — Вы не окажете мне услугу? Пошлите вашу секретаршу взять мне билет до Стамбула. На завтра, на любой час!

Ванда открыла дверь из маленькой приемной, где она печатала на машинке.

— Вы звонили, сэр?

— Это я звонил,— объяснил Хелл, доставая из бумажника банкноты. — Поезжайте и купите мне билет до Стамбула на завтра. Можно на любой час, но лучше после двух.

— Хорошо, сэр.

Хенсону очень понравилось, что Ванда снова надела очки и зачесала волосы Назад, Поручение Хелла облегчало ей задачу с переездом.

— Вероятно, вы потратите много времени,— добавил Хелл.— Так что не беспокойтесь, если , не успеете вернуться в контору до обеда.

— Хорошо, сэр. Большое спасибо.

Ванда взяла деньги, лежащие на столе, и вернулась в свою комнатку.

Джек Хелл тихонько присвистнул.

— Послушайте, ведь я ее не замечал! Снимите с нее очки, переделайте прическу— и получится отличная курочка. Вы видели ее мордашку и все прочее?

Хенсон закурил сигарету.

— Мисс Галь— моя секретарша уже три месяца.

— И вы никогда не пытались?..

— Я женат.

— Ну и что?— рассмеялся Хелл.— Боже мой! Если бы моя жена имела столько жемчужин в своем ожерелье, сколько у меня было разных девушек, она могла бы повеситься на нем! Ответьте мне, Ларри,— проговорил он, усаживаясь на край стола,—работа в конторе для вас не слишком заманчива? А?

— По правде сказать — не слишком,— произнес Хенсон.

— И по-моему, тоже: мы просто губим хорошего инженера. Я вам объясню, что я собираюсь сделать. Как только Ольга вернется, вы побеседуете с ней. Если мне удастся заключить контракт на Босфор и Ольга согласится прожить три года в Турции, я назначу вас главным инженером и руководителем всех работ с содержанием... Сколько вы сейчас получаете?