Хенсон прислонился к борту автомобиля, подбежал лейтенант Эган.

— Вы ранены? — спросил Он.

Совершенно ошеломленный болью, Хенсон едва сумел прошептать:

— В руку. Но, по-моему, рана не серьезная.

Лейтенант быстро разрезал рукав рубашки и пиджака перочинным ножом.

— Все будет в порядке. Вы быстро поправитесь, — сказал он и сделал знак инспектору, стоящему рядом. — Чарли, проводите его в мою машину, а потом сходите за врачом, пусть посмотрит, в чем там дело.

— Хорошо, лейтенант.

— Кстати, Хенсон,— продолжал Эган,— вы отлично проделали работу. Мы все записали: его признание в убийстве Ольги, ее матери и Тома Коннорса.

— Спасибо,— просто сказал Хенсон.

В сопровождении инспектора он пошел вдоль ряда машин. Впечатление ночного кошмара исчезло. Ситуация была драматической, но реальной. Мегафон кричал без устали. Время от времени Хелл стрелял изнутри дома, полицейские тоже стреляли в ответ. Пули отбивали куски камней, раскалывали стекла, и пальба отражалась громкоголосым эхом.

Хенсон ничуть не переживал. К черту этот дом! Полиция может разбомбить его на кусочки! Он не хотел больше никогда видеть его, входить внутрь. Он никогда не принадлежал ему и теперь не принадлежит. Его оплатил Джек Хелл!

Инспектор открыл заднюю дверцу одной, машины.

— Подождите здесь, мистер Хенсон. Я схожу за хирургом.

— Понятно.

Хенсон залез в темную кабину. И внезапно почувствовал, что он не один.

— Кто тут?! — вскричал он в тревоге.

Послышался тоненький голосок:

— Это я, Ванда. И я умираю от страха, зная, что ты находишься в доме с мистером Хеллом. Но лейтенант Эган объяснил, что это единственная возможность получить доказательства твоей невиновности и вины Хелла.

После всего случившегося Хенсон уже не знал, как отнестись к ее словам.

— У них теперь есть все, что нужно, — произнес он.

Ванда прижалась к нему.

— Инспектор говорил о хирурге. Ты ранен?

— Пустяк. Простая царапина.

— Значит, ранен?

— Совершенно верно. — Хенсон откашлялся. — Когда тебя освободили?

— Недавно, перед приездом сюда.

— А тебя отправят обратно?

— Не знаю. А тебя?

— Я тоже не знаю, но, судя по тому, как Деволт беседовал со мной в участке...

Что-то изменилось. Хенсон прислушался. Стрельба прекратилась, и тишина нарушалась лишь мужским голосом. Лейтенант Эган считал:

— Семь... Восемь... Девять...

При слове «девять» внутри дома раздался одинокий выстрел. Потом наступило полное молчание, продолжавшееся до тех пор, пока лейтенант Эган не проговорил:

— Похоже, это конец. Вы двое, Том и Гарри, пойдете со мной.. Посмотрим, что там случилось: А остальные пускай держат дом под наблюдением. Он вполне мог схитрить.

Ванда смотрела на трех мужчин, в лучах прожекторов направляющихся через улицу и лужайку и спокойно входящих в дом» Никаких выстрелов не последовало. Ванда спрятала лицо на груди Хенсона.

Ощущая ее тепло и запах волос, Хенсон почувствовал себя воскресшим.

— Все теперь будет хорошо,— прошептал он.— Все будет хорошо. Лейтенант Эган передал тебе мои слова?

— Он сказал, что ты жалеешь о своей брани и рад тому, что должно произойти.

— Все правильно.

— Ты уверен?

За сорок шесть лет своей жизни он никогда еще не был так уверен в том, что говорил. Хенсону казалось, что он заново родился.

Он может поехать к Джонни Энглишу. Может наняться инженером на строительство на Ред-Ривер или в Сент-Луисе. Какая, в сущности, разница? Работа для него всегда найдется. Ничто не имело для него значения, кроме женщины, которую он держал в объятиях, и уверенности, что она навсегда останется с ним, на всю жизнь, куда бы он ни поехал...

Одно он твердо знал. В возрасте, который для многих мужчин становится началом конца, перед ним открылась новая перспектива. И перспектива очень заманчивая.

Ванда поцеловала его в губы.

— Я задала тебе вопрос.

— Да, я абсолютно уверен,— с нежностью ответил Хенсон.