— Ясно, о чем вы подумали. Это был всего лишь черновик, написанный от руки.— Она снова засмеялась.— Наверное, он только решил показать ей, кто унаследует ее долю.

— Вы его читали?

— Она мне разрешила.

— А Тони?

— Этому идиоту? Он даже не знал, что она искала. Она заявила ему, что у Фридмана хранились письма, которые ее компрометируют, и она опасается, как бы они не попали в руки непорядочного человека. Она просто хотела, чтобы кто-нибудь сопровождал ее, потому что боялась находиться одна в доме, в котором недавно лежал покойник.

— Кто должен был унаследовать долю Арлены по новому завещанию? — продолжал я.

— Откуда мне знать?

— Но вы же говорили, что видели документ.

— Я только мельком взглянула на него.— Хильда уставилась в ветровое стекло. Я молчал. — Он собирался отдать ее часть одной своей приятельнице,— пробормотала она наконец. — Вере Ралей. Она бы стала наследницей, если бы он успел законно оформить бумаги.

Я затянулся сигаретой и вспомнил, как застиг Арлену за просмотром книг Фридмана.

— Почему вы мне все это рассказали, Хильда?

— Вы же сами хотели это узнать.

— Да. И я вам очень благодарен за то, что вы дожидались меня на такой жаре. Необычайная предупредительность.

— Странно, не правда ли? — промолвила она, внимательно глядя на входную дверь дома. Я курил и посматривал в окно.— Ну ладно,— вздохнула она.— Если вы непременно желаете добиться своего... Вы же видели, как там, наверху, со мной обращались.

Я бросил на улицу окурок.

— Только он один виноват!— воскликнула Хильда.— Этот отвратительный, грязный лес! Я понимала, что вам надо, но Тони хвастался, что изобьет вас. И я понимала, что они вам ничего не скажут.

— Потому вы и ждали меня?

— Когда я уходила, у меня в голове была только одна мысль — отомстить Арлене за ее низость. Поэтому я и подстерегала вас! — с жаром проговорила Хильда, не спуская глаз с дома. — И расквитаться с ним! Вот и все, о чем я мечтала. Но я не так глупа, как они, и, в конце концов, мы с Арленой дружим. Когда у меня появилось время подумать, кое-что выяснилось.

— Что именно?

— Что у Арлены действительно будут неприятности, если она начнет отрицать, что приходила в дядин дом. Вам поручили расследовать обстоятельства его смерти, и я решила, что вы должны знать правду.

— Вот что я хочу сказать вам, Хильда,:— обратился я к ней, убедившись, что она больше ничего не сообщит.— Симона Фридмана убили. В этом я нисколько не сомневаюсь.

— Во всяком случае, Арлена здесь ни при чем,— заметила Хильда.

— Речь идет об очень крупной сумме, — напомнил я.

— Конечно, — согласилась Хильда. — Но если бы его убила Арлена, она бы начала искать новое завещание немедленно, ни днем позже.

— Может, ей помешали? — предположил я.

Хильда энергично потрясла головой.

— Нет, я не поверю в это. В газетах писали, что юношу-слугу ударили так, что он потерял сознание, а затем затащили в дом. У Арлены не хватило бы сил.

— Рубин был слабеньким парнем, Хильда. Справиться с ним не составляло труда. Кроме того, женщина легко могла стащить вниз по лестнице Фридмана и столкнуть его в бассейн.

— Нет, исключено!

— Дело ваше, можете не верить.

Хильда промолчала.

— Черновик завещания теперь у Арлены?— поинтересовался я.

Хильда покачала головой.

— Нет. Она показала его мне, потом разорвала и спустила в унитаз.

— Черновик был заверен?

— Заверен? Фридман даже не подписал его.

— Тогда он практически не действителен.

— Конечно,— согласилась Хильда.— Так я ей сразу и сказала. Когда она попросила меня сопровождать ее, я заявила, что ее затея — бессмыслица и адвокат Фридмана наверняка имеет копию, если завещание уже изменено.

— Возможно, Арлена знала, что оно законно еще не оформлено, но по каким-то причинам не хотела, чтобы черновик кто-то обнаружил.

Хильда опять не произнесла ни слова.

— А где Арлена его нашла? — спросил я.

— Фридман спрятал его в книге. Она Знала о такой привычке своего дяди.

— Это только ухудшает ситуацию, — заметил я.— В ночь убийства Фридмана кто-то пытался обыскивать книжные полки. И именно там копалась сегодня Арлена.

Похоже, Хильда не слушала меня. Когда я повернулся к ней, она уже открывала дверцу машины. Я посмотрел на улицу и увидел Тони, выходящего из дома. Выглядел он разозленным. Дверца захлопнулась, и Хильда устремилась к нему. Он заметил ее и остановился. Потом он что-то произнес— я не разобрал,— а Хильда рассмеялась. Тони покраснел, размахнулся и ударил ее кулаком в лицо. Она отшатнулась к стене дома, стукнулась о нее и упала на колени. Я схватился за ручку дверцы, но ничего не успел сделать. Позади Тони появился высокий негр, схватил его за плечо и круто повернул. Прохожие начали останавливаться. Хильда все еще стояла на коленях, осыпая Тони бранью. Тони вырвался и бросился на негра. Тот ловко уклонился и изо всех сил двинул Тони в живот. Я включил мотор и уехал.

В «Твистед-Эрроу», мотеле, рекомендованным Талботом, комната оказалась чистой и приличной. Я распаковал свои вещи, умылся и позвонил Вере Ралей. Она отсутствовала. Я назвал экономке свое имя, сообщил номер телефона моей комнаты в мотеле и попросил передать это Вере, на случай, если та захочет со мной связаться. Затем я набрал телефон Прентика. Его я тоже не застал на месте. Девушка записала мой номер и сказала, что он позвонит, когда вернется с обеда. Я посмотрел на часы и тоже почувствовал, что проголодался.

«Твистед-Эрроу» имел свой ресторан с внушительным меню. Я сделал заказ и восстановил в памяти события дня. На первый взгляд казалось, что все вертелось вокруг денег: наследство Фридмана, заметки в его дневнике о финансовом положении Веры, завещание Денизы Данцер, ее страховой полис...

Пообедав, я попросил у официанта сегодняшний номер местной газеты. Ничего нового там не оказалось. Ни слова о Фридмане. Я просмотрел спортивный раздел и взглянул на объявления о смерти. Одно из них натолкнуло меня на мысль, куда мне в первую очередь стоит сунуть свой нос.

К себе в номер я вернулся в третьем часу. Завтра, в три часа дня, должны были хоронить Рубина Сноу. Только я собрался позвонить Талботу, как телефон зазвонил сам. Это был Аллан Прентик.

— Вы меня искали? — спросил он.

— Да. Я хотел кое-что у вас выяснить, Аллан. К вам вчера приходила племянница Фридмана?

— Арлена? Да. А почему вы интересуетесь?

— Вы беседовали о завещании ее дяди?

Прентик молчал.

— Ну,— поторопил я его.

— Да,— ответил он.— Арлена посетила мою контору, чтобы уточнить некоторые вопросы, касающиеся похорон, но довольно скоро перевела разговор на завещание.

— Что она хотела узнать? — продолжал я.

— Да я не совеем понял. Например, ее волновало, действительно ли завещание, не оформленное по правилам, и так далее. Видимо, она думала, что я информирован о всех ее личных делах. Когда я убедил ее в обратном, она разозлилась.

— Она спрашивала что-нибудь конкретное?

После долгого молчания Аллан ответил:

— Мне точно не известно, что она пыталась разнюхать, но у меня создалось впечатление, будто у нее были причины предполагать, что мистер Фридман изменил свое завещание. Похоже, она старалась выяснить, что он предпринял в этом направлении.

— Что вы сказали ей о завещании?

— Что-нибудь случилось? — произнес он после паузы.

— Пока ничего. Что вы сказали ей, Аллан?

— Боже мой, — вздохнул он, — ничего плохого я даже не думал. Казалось, ее страшно тревожила возможность существования нового завещания. Ну а я заметил, что, если найдут новое завещание, что совсем не исключено, то, представляя собой последнюю волю покойного, оно, вероятно, лишит ранее составленный документ юридической силы.

— Превосходно,— пробурчали.

— Все же что-то случилось, да? Я действительно говорил не думая.

— Очень хорошо. Не думайте и дальше.

— Мистер Камерон, я ничего плохого не сделал...

— Как ваша рука?—перебил я его.

— Гораздо лучше,— пробормотал он.

Потом я позвонил Талботу. Коммутатор соединил меня с его кабинетом. Он удивительно дружеским тоном ответил на мой вопрос:

— Да, у Сноу была подружка. Между прочим, очень милая девочка. Мы для порядка допросили ее, но она не сообщила ничего мало-мальски полезного для нашего расследования. Вы надеетесь что-нибудь у нее выведать?