— Теперь, Стант, — сказала Зиглер, — я хочу задать вам вопрос о тосокской коже.
— Задавайте.
— Нам дали понять, что тосоки могут сбрасывать свою кожу.
— Это так.
— Как часто они это делают?
— Цикл очень регулярный. Это происходит каждые… — он замолчал, вытащил свой карманный компьютер и произвёл какие-то подсчёты на его крестовидной клавиатуре. — Каждые тысячу сто сорок земных дней.
— Почему они сбрасывают кожу? Для обеспечения роста?
— Возражение! Наводящий вопрос.
— В данном случае я склонна несколько расширить рамки, — сказала Прингл. — Мы пытаемся разобраться в незнакомом явлении без излишней траты времени суда. Отклоняется.
— Да, это так, — ответил Стант. — Тосоки продолжают расти всю свою жизнь — очень медленно, но достаточно для того, чтобы внешний покров в конце концов треснул и отпал.
— Это осознанное или непроизвольное действие?
— Обычно это происходит непроизвольно
— Что вы имеете в виду, говоря «обычно»?
— Обычно линька происходит без чьего-либо вмешательства. Однако существует химический агент, способный стимулировать линьку.
— Это вещество, — сказала Зиглер. — Как оно применяются?
— Это средство наружного применения.
— Другими словами, оно намазывает на кожу?
— Да. Будучи нанесённым на кожу, это вещество заставляет её немного сократиться, что имеет тот же эффект, что и рост тела под ней — кожа лопается.
— Тосокский кожный покров в самом деле состоит из чешуек?
— Да, хотя в нашем случае чешуйки просто прилегают друг к другу; они не перекрываются, как у ваших рыб или рептилий.
— Бывает ли, что отдельные чешуйки в ходе этого процесса отпадают?
— Да, но они так же могут отпадать перед естественной линькой.
— Это химическое вещество, о которой вы говорили — оно широко распространено?
— На Земле? Я сомневаюсь, что оно здесь вообще существует.
— Но оно имеется среди запасов на вашем звездолёте?
— Да.
— С какой целью?
— В случае тяжёлых ожогов, например, общепринятым методом лечения является заставить пациента досрочно сбросить обожжённую кожу.
— Что обычно делают со сброшенной кожей?
— Избавляются от неё.
— Каким-либо особым способом?
— Нет. Её просто выбрасывают.
— Спасибо, Стант. Поговорим теперь на другую тему. Есть ли у тосоков кровеносная система?
— Да.
— Не могли бы вы её описать?
Стант скосил свои передние глаза на судью Прингл.
— Разговор о внешних телесных покровах — это одно, но внутреннее устройство — это то, что никогда не обсуждают публично, ваша честь.
— Понимаю, — ответила судья. — Но нам нужна эта информация.
Стант секунду помолчал.
— Я… вероятно, моё смущение будет немного меньше, если при этом не будут присутствовать другие тосоки.
— Наш закон требует присутствия обвиняемого в течение всего процесса, — сказала Прингл, — но если вы хотите, я могу попросить остальных тосоков удалиться.
Дэйл развернулся, чтобы посмотреть на шестерых тосоков, сидящих рядом со столиком бейлифа.
— Нам также будет лучше, если мы удалимся, — сказал Келкад.
— Очень хорошо, — одобрила Прингл.
Тосоки поднялись со своих специальных сидений. Их длинные ноги быстро прошагали через зал суда. Дэйл заметил, что щупальца на головах пяти из них движутся в манере, указывающей на облегчение. На голове Геда щупальца не двигались вообще — но кто знает, может быть, среди тосоков Гед был эквивалентом похотливого старикашки.
Когда дверь зала суда закрылась за последним тосоком, внимание Дэйла и всех присутствующих снова сосредоточилось на Станте.
— Спасибо, ваша честь, — сказал свидетель.
— Итак, — сказала Зиглер, — я спрашивала вас о тосокской системе кровообращения.
— Да, — ответил Стант. Он помедлил секунду, словно набираясь решимости, и заговорил: — У нас четыре сердца, расположенные здесь, здесь, здесь и здесь. — Он указал на четыре точки, равномерно распределённые по окружности туловища в его нижней части. — У нас также четыре лёгких, они полукруглые в сечении, и каждое расположено непосредственно над одним из сердец. Сердца прокачивают кровь, насыщенную в лёгких кислородом, по всему телу.
— Помимо количества и расположения органов, их принципиальное устройство не слишком отличается от наших, верно?
— Полагаю, что так.
— Вы упомянули кровь. Из чего состоит тосокская кровь?
— Она состоит из плазмы, по химическому составу напоминающей морскую воду нашего мира. В этой плазме плавают различные специализированные структуры, среди которых переносчики кислорода, инструментарий для устранения повреждений и борьбы с инфекциями, и свободно плавающие нервные компоненты.
Дэйл услышал, как за его спиной Фрэнк Нобилио шепчет: «Поразительно».
— Свободно плавающие нервные компоненты? — переспросила Зиглер.
— Да. У нас есть киварт — орган, который их производит. Они критически важны для мышечной координации.
— Что происходит с вашей кровью, когда она попадает на воздух? — спросила Зиглер.
— Она кристаллизуется, образуя защитное покрытие над раной.
— И какого цвета эти кристаллы?
— Розового.
— Я демонстрирую вам улику обвинения номер сорок два — образец розовых кристаллов, взятый с грудной кости доктора Колхауна. И, ваша честь, я хотела бы приобщить к делу вещественное доказательство номер шестьдесят три — отчёт химического факультета UCLA о проведённом ими анализе этих кристаллов.
— Мистер Райс?
— Не возражаю.
— Приобщено к делу.
— Стант, глядя на эти кристаллы и анализ их химического состава, можете вы высказать мнение о том, чем бы могла являться эта субстанция?
— Это кровь — тосокская кровь.
— Кровь одного из вас семерых?
— Я не могу этого сказать, базируясь лишь на представленных материалах. Это может быть кровь тосока либо какого-нибудь животного из нашего мира.
— Но это кровь тосока или родственной тосокам формы жизни, верно?
— Несомненно.
— Стант, вы упомянули специализированные структуры в тосокской крови. Это клетки?
— Многие из них клетки, да.
— Содержат ли клетки тосоков генетическую информацию?
— Да.
— Эта информация закодирована в дезоксирибонуклеиновой кислоте?
— Нет.
— В чём-нибудь сходном с ДНК?
— На самом деле я почти ничего не знаю о ДНК, хотя в самом начале, ещё не понимая дискомфорта, который мы испытываем от разговоров о внутреннем устройстве тела, доктор Смазерс и доктор Нобилио упоминали её. Наши генетические молекулы кодируют информацию двоичным кодом, с помощью наличия или отсутствия метиловых групп.
— Не вдаваясь на этой стадии в более глубокие детали механизма кодирования: будет ли справедливым сказать, что кодируется весьма широкий набор информации?
— Да.
— Так что, раз тосокская кровь содержит клетки, а эти клетки содержат широкий набор генетической информации, возможно ли определить по образцу крови, у какого именно тосока он был взят?
Стант посмотрел на судью, посмотрел на Дэйла, потом снова посмотрел на Зиглер.
На задней стене зала суда висели большие стрелочные часы; они коротко зажужжали, когда минутная стрелка передвинулась новое положение.
— Я хочу воспользоваться гарантиями пятой поправки, — сказал Стант, наконец.
По рядам зрителей прокатился удивлённый шёпот.
— Я… прошу прощения, что? — переспросила Зиглер.
— По-моему, я составил фразу правильно. Я хочу воспользоваться гарантиями пятой поправки.
Дэйл Райс и Митико Катаяма совещались за столом защиты. Фрэнк склонился к ним с первого ряда зрительских мест. Журналисты яростно писали что-то в блокнотах.
— О какой части пятой поправки вы говорите? — спросила Зиглер.
— «Ни одно лицо не должно принуждаться в каком-либо уголовном деле свидетельствовать против себя».
— Каким образом её вообще можно здесь применить? — спросила Зиглер.
Дэйл поднялся.
— Возражение, ваша честь! Свидетель воспользовался пятой поправкой.
— Стороны, подойдите ко мне, — сказала Прингл.
Дэйл, Зиглер и их помощники приблизились к кафедре судьи.
— Что происходит, миз Зиглер? — раздражённо спросила Прингл.
— Понятия не имею, ваша честь.
— У Станта есть юридический консультант?
— Готов им стать, — вызвался Дэйл.
— Не думаю, что это возможно, — сказала Прингл. — У вас есть основания полагать, что он не понимает смысла пятой поправки?