— Мы нашли нечто, похожее на кровавый отпечаток.

— Вы можете описать его подробнее?

— Да. Ваша честь, можно я встану? Спасибо. Его видно здесь, на двенадцатом фото, а также на четырнадцатом. Видите? Здесь и здесь.

— Не могли бы вы описать то, что видите? — попросила Зиглер.

— Это U-образный или подковообразный отпечаток размером примерно пять дюймов.

— Что бы могло произвести такой отпечаток, мистер Фейнстейн?

— Ну, я сам до того момента такого никогда не видел, однако детектив Шмиттер…

— Возражение! С чужих слов.

— Приводится для объяснения последующих действий свидетеля, — возразила Зиглер.

— Отклоняется, — сказала Прингл.

— Выслушав комментарий детектива Шмиттера, я проверил его утверждение лично, — сказал Фейнстейн, возмущённо глядя на Дэйла и тщательно подбирая слова. — Так что после осмотра места преступления я видел другой подобный отпечаток собственными глазами.

— Где? — спросила Зиглер.

— По наущению детектива Барта Шмиттера я сходил к дому 6925 на Голливудском бульваре.

— В котором находится что?

— Китайский театр Манна.

— Продолжайте.

— У теарта на улице я увидел два подобных отпечатка. Это были отпечатки ног тосока в цементе.

— Спасибо. И последнее: объём кровотечения на месте преступления Оно было обильным?

— Возражение. Наводящий вопрос.

— Присяжные уже видели фотографии с места преступления, мистер Райс, — сказала Прингл. — В утверждении очевидного нет нарушения или вреда для сторон.

— Да, — сказал Фейнстейн. — «Обильное» — подходящее слово.

— По вашей оценке, какое воздействие оказало бы подобного рода вскрытие на чистоту лица или лиц, его производящих?

— Возражение. Домыслы.

— Отклоняется.

— Исходя из того, какими грубыми методами оно выполнялось — помните, что рёбра раздвигались вручную, а на сердце имеется глубокий вертикальный прорез, появившийся во время разрезания грудной кости — лицо или лица, производящие вскрытие, должны были оказаться вымазанными в крови доктора Колхауна.

— Спасибо. Свидетель ваш, мистер Райс.

— Мистер Фейнстейн, — сказал Дэйл, медленно поднимаясь на ноги и двигаясь к кафедре ведущего опрос, — вы сказали, что преступник, вероятно, вымазался бы в крови?

— Да.

— Вы знакомы с предыдущим свидетелем, доктором Энн Флемингдон?

— Да.

— Она — главный судмедэксперт округа, не так ли?

— Да.

— У вас когда-либо появлялась причина придти к ней на работу?

— Время от времени.

— Когда она встречала вас у дверей своей лаборатории, была ли она вымазана в крови?

Фейнстейн фыркнул.

— Нет.

— Она не имела вид маньяка из фильма ужасов? Алая кровь не капала с неё на ковёр?

— Нет.

— То есть в действительности вполне возможно произвести вскрытие человеческого тела и не вымазаться в его крови с головы до ног?

— В контролируемых лабораторных усло…

— Просто отвечайте на вопрос, мистер Фейнстейн. Как вы считаете, возможно ли выполнить вскрытие настолько же полное, как то, что, по-видимому, было выполнено над телом доктора Колхауна, и не вымазаться в его крови?

— Полагаю, возможно.

— Спасибо. Вернёмся теперь к тем ромбовидным объектам. Вы думаете, это могут быть чешуйки с тосокской кожи?

— Да сэр, я так думаю.

— На чём основано это мнение?

— На том факте, что они имеют ту же форму и размер, что и тосокские чешуйки на фотографии.

— Но до сих пор вы не видели тосокской чешуи, не так ли?

— Э-э… нет.

— Фактически, вы не знаете точно, состоит ли кожа тосоков из чешуек, не так ли? Ромбовидные участки могут быть образованы пересекающимися линиями, не так ли?

— Я… полагаю, что могут.

Дэйл поднял со своего стола какой-то предмет.

— Это картонная шахматная доска. Она выглядит так, будто состоит из отдельных красных и чёрных квадратов, не так ли? — Он согнул её. — Но в реальности это единое целое, не правда ли? Квадраты не отделены друг от друга, вы сможете это сделать, только намеренно распилив доску ножовкой.

— Полагаю, вы правы.

— И как вы это говорили? Предполагаемые чешуйки имеют ту же форму и размер, что и объекты, показанные на фотографии?

— Да.

— Что вы имеете в виду, говоря «того же размера»?

— Того же размера — ну, в смысле, той же протяжённости в пространстве.

— Но фотография показывает вам только длину и ширину ромбовидных отметин. Однако это реальный мир, доктор Фейнстейн, не субботний мультик по утрам. Мы живём в трёхмерном мире. Да, объекты здесь имеют длину и ширину, но они также имеют ещё и толщину. Какова толщина объектов, найденных вами на месте преступления?

— Примерно три сотых дюйма.

— А какова толщина ромбовидных объектов, составляющих внешний покров тосока, которые показаны на этом фото?

— Я… понятия не имею.

— Правильно, мистер Фейнстейн. Вы не имеете ни малейшего понятия. Далее, хочу привлечь ваше внимание к фото номер восемь. На нём изображена одна из предполагаемых чешуек, которые вы нашли?

— Да, — сказал Фейнстейн.

— И, снова пользуясь терминами трёхмерной вселенной, — низкий голос Дэйла окрасился нотками сарказма, — эта чешуйка на снимке покрыта кровью, не так ли?

— Да.

— Когда вы нашли эту предполагаемую чешуйку, была ли она покрыта кровью с обеих сторон?

— Нет.

— Какая её сторона не была покрыта кровью?

— Нижняя.

— Другими словами, свежая кровь текла поверх предполагаемой чешуйки, которая уже лежала на неворсистом ковре. Так ли это?

— Да, так это и выглядело.

— То есть предполагаемая чешуйка уже там присутствовала, когда доктор Колхаун начал кровоточить, правильно?

— Вполне вероятно, да.

— То есть предполагаемая чешуйка могла быть обронена задолго до трагической кончины доктора Колхауна, не так ли?

— Нет, сэр.

— Прошу прощения?

— Персонал кампуса производит в комнатах уборку раз в неделю. В комнате доктора Колхауна уборка производилась утром того дня, когда он погиб.

— Даже в этом случае чешуйка могла пролежать там весь день. — Дэйл запнулся; он понял, что от волнения забыл сказать «предполагаемая». Он, как дурак, полагал, что комнаты в общежитиях уборщицы не убирают, и это, несомненно, так и есть, но только когда общежитие используется по прямому назначению.

— На самом деле, сэр, — в комнате доктора Колхауна убирались за десять часов до его смерти, так что нет, чешуйка не могла пролежать там целый день.

— Понимаю. Но она могла там находиться, скажем, в течение часа?

— Возможно.

— Двух часов?

— Да, возможно.

— Трёх часов? Четырёх? Пяти?

— Тоже возможно.

— Шесть часов? Восемь часов? Десять?

— Возможно — однако это довольно крупный объект. Наверняка его бы кто-нибудь заметил бы и подобрал с пола.

— Вы были знакомы с доктором Колхауном?

— Нет, сэр. Никогда не встречался с ним.

— Вы хотели бы свидетельствовать о его репутации?

— Я… нет, сэр.

— Вы хотели свидетельствовать о его привычках? О его отношении к чистоте и порядку? О его брезгливости?

— Нет, сэр.

— Тогда, пожалуйста, придерживайтесь в своих показаниях областей, в которых вы компетентны. Вы не знаете, стал бы или не стал доктор Колхаун нагибаться, чтобы подобрать с пола своей спальни маленький кусочек мусора, а не зная этого, вы можете лишь сказать, что чешуйка определённо была на полу до того, как у доктора Колхауна началось кровотечение, и она могла лежать на полу с — вы сказали, десять часов? — примерно с одиннадцати утра двадцать второго декабря. Не так ли, мистер Фейнстейн?

— Полагаю, что так.

— Спасибо. Кстати, об областях вашей компетентности. Мистер Фейнстейн, в самом начале вы перечисляли свои профессиональные достижения: степени доктора[63] у вас нет, но есть пара магистерских степеней, правильно?

— Да.

— И сертификаты от двух различных организаций судмедэкспертов, не так ли?

— Так.

— То есть, вы, очевидно, эксперт в области химии — одна из ваших магистерских степеней как раз в этой области.

— Да.

— В каких ещё областях вы являетесь экспертом?

— Я прошёл длительное обучение в области анализа отпечатков пальцев, анализа волокон и анализа осколков стекла.

— А что насчёт отпечатков ног?

— А что на счёт них?

— Обладаете ли вы экспертной квалификацией в области анализа отпечатков ног?

— Ну… нет.

— То есть, когда вы сообщали присяжным о том, что U-образный кровавый отпечаток с места преступления — это след ноги тосока, вы не высказывали профессиональное экспертное мнение. Это было простое наблюдение дилетанта — не более ценное, чем моё, или чьё-либо ещё мимоходом высказанное мнение.