Глава 40

Миллиарды звёзд мерцали в чернеющем небе, танцуя вокруг громадной луны и срываясь вниз, к горам и лесам. Небосвод в эти мгновения вспыхивал белым светом, и сердце восхищённо замирало. Наши лица освещало серебро, что на краткий момент отражалось в глазах и почти сразу гасло. Это было невероятно. Я словно заново посмотрела на этот мир, затаив дыхание и больше не ощущая холода. Как же это было прекрасно… нет, восхитительно. Так и хотелось простоять так до самого утра, ощущая, как замирает сердце, а мысли становятся слишком далёкими, что бы о них волноваться.

— Волшебно… — прошептала я, боясь даже вдохнуть лишний раз. Не хотелось портить эту идиллию. — Это везде так?

— В мире людей бывает так же, когда луна целая, — раздался тихий голос над головой.

Пройдя к ограждению из белого мрамора, Темнейший аккуратно смахнул снег, прежде чем посадить меня. Я удержалась от желания поджать к самой груди ноги, сидя в одном только полотенце. Но он не обращал на это внимания, прислонившись рядом и долго — долго вглядываясь в небо. Словно пытался найти ответы на заданные когда — то давным — давно вопросы.

Сейчас, сидя чуть ли не плечом к плечу, мне вдруг показались смехотворными слова Мавы. Я уже не боялась Темнейшего, пускай и оставаясь в недоумении от некоторых его действий. Но что бы дрожать от одного только его имени или падать в обморок от его голоса… это уже вряд ли. Может, если бы всё повернуло не туда, куда надо, так бы и произошло.

— Так тут всегда… полная луна?

— Да, — улыбнулся уголками губ Темнейший, и его лицо стало приятным, красивым, отчего сердце замерло в груди. — На стороне Светлейшего лишь полумесяц. А у людей, насколько мне известно, луна то убывает, то возрастает… во время войны я этого почти и не замечал.

— Ты думаешь, снова будет война? — осторожно спросила я, и задумчивые глаза скользнули по моему лицу.

— Боюсь, её не избежать… человек, что правит за Малоречьем, именует себя как Железный Король. Он подчиняет нас, заставляет ползать чуть ли не у ног. А тех, кто в битве сражался против своих же, поощряет. Недовольство растёт, и с каждым годом беженцев всё больше и больше. Многие идут на территорию брата, зная, что тот закрывает на всё глаза. Но когда — нибудь кто — то сделает первый шаг. А если люди и вправду раздобыли проклятый металл… нам остаётся только надеяться, что убивший ниитов меч — единственный в своём роде.

— Неужели это и вправду такая смертельная сталь?

— Для нас — да. Обычный металл не способен ничего сделать даже полукровкам, что уж говорить про меня. — Темнейший достал прямо из воздуха изящный кинжал, похожий на извивающуюся змею. Сжав его, он одним резким движением вонзил сталь в ладонь, и я запоздало ахнула. Но крови не было — кинжал упёрся в чёрную кожу, прежде чем со звоном рассыпаться на пол. — Но будь это когти или клыки наших собратьев — это уже другое дело. Поэтому мы поклялись после войны не воевать друг с другом, но нииты первыми нарушили эту клятву.

Я сжалась, понимая, куда он ведёт.

— Те, кто перешёл на сторону людей во время войны, показали, где лежат залежи проклятого металла. Смертные сделали оружие, способное убить всех нас. Мы вынуждены были бежать, и лишь река укрыла нас, подарив это место, ставшее домом.

— Так значит, все вы жили там, за Малоречьем?

— Да, — грустно усмехнулся Темнейший. — У нас были прекрасные замки, которые люди забрали себе, и не менее прекрасные сады. Времена года сменялись, а не оставались так до конца веков… не знаю, сохранилось ли хоть что — то из этого. Столько времени минуло…

Я взглянула на Темнейшего, чьи глаза остекленели. Он вспоминал далёкое прошлое, наверняка прекрасное, но отнятое людьми. Я уже давно начала понимать, почему все они так ненавидят людской род — то, что те совершили, даже у меня начинало вызывать к ним презрение. Это ведь ужасно — убивать тех, кто хотя бы одной чертой отличается от других. Как же они все жили раньше?

— Говорят, что теперь в замке Предков правят смертные короли, — глухо произнёс Темнейший, и его пальцы стиснулись на плечах, когда когти продырявили рукава рубашки. — Хотел бы я посмотреть на тот ужас, что они учинили с нашими землями.

— Ты всё ещё мечтаешь отомстить? — почти прошептала я.

Темнейший вздрогнул, очнувшись от мыслей и взглянув на меня. Его когтистые пальцы коснулись моих застывших волос со снежинками, аккуратно перекинув их на спину и оголяя узкие плечи.

— Я совру, если скажу, что не думаю об этом. Но вряд ли меня одного посещают такие мысли. Железный Король явно негодует, смотря на карту и видя на ней Малоречье. Хотя у них это место называется по — другому…

— И как же? — с интересом чуть ли не прошептала я, завороженно слушая Темнейшего.

— Проклятые Земли. А мы у них нелюди. — Он усмехнулся, не скрывая в голосе всё то, что думает об этом бреде. — Люди ненавидят нас хотя бы за то, что им приходится соседствовать с кем — то могущественным… знаешь, почему у нас с людьми почти не могут появиться дети даже при всём желании?

Я отрицательно качнула головой, всё ещё смотря на него затаив дыхание.

— Потому что ни один человек не может полюбить таких, как мы, — смотря мне в глаза, почему — то тихо произнёс Темнейший. — Они будут врать, говорить, что жить без нас не могут, но стоит тебе отвлечься… и произойдёт это.

Он оттянул ворот рубашки, являя жуткий шрам на шее. Я вздрогнула от неожиданности, ошарашено взглянув на него и еле заставив себя выговорить следующие слова:

— Так ты… любил человека?

Темнейший усмехнулся, зло и одновременно грустно, вновь закрывая свой шрам. У меня мурашки по коже пробежались, и вмиг стало слишком холодно. Слишком страшно.

— Я думал, что любил человека, — вновь запрокинув голову, выдохнул облачко пара Темнейший. — Но люди не могут нас любить даже при всей своей светлой душе. Этому не суждено случиться. Они будут лгать, предавать и искать из этого выгоду. Вот и всё… я думаю, с тобой было так же.

Я выжидающе приподняла брови, обняв себя за дрожащие плечи. Заметив это, Темнейший коснулся ладонью кожи между лопаток, и холод тут же отступил. Я выпрямилась, позволяя призрачному теплу распространяться по всему телу. По венам тут же протекла горячая кровь, заставив затесавшиеся в волосах снежинки растаять, каплями стекая по шее и плечам.

— Ты знаешь, как на свет появляются полукровки? — уже тише поинтересовался Темнейший, и его ладонь со спины пропала. Спустя миг он коснулся моего подбородка, подняв и заставив вновь заглянуть в свои глаза. — То, что зовётся любовью, не происходит между людьми и нами. Просто одним вдруг становится интересно, что получится от этой порочной связи. И не все они готовы после принять ребёнка в свою семью, кидая в лесах людей. Но что — то заставило Аваха принять свою кровь, и мне остаётся лишь гадать, что так на него воздействовало.

— Но это была явно не любовь, — заметила я, чувствуя, как при этом томительно сжимается сердце в груди. Для Ис наверняка эта была больная тема. — Так кем она была?

Темнейший грустно усмехнулся уголками губ, наклонившись ещё ниже. Он коснулся кончиком своего холодного носа моего, и я еле удержалась от удивлённого вздоха, всё ещё смотря ему в глаза.

— Я её забыл, — признался он. — Минуло две тысячи лет… я и имя уже не могу её вспомнить, не то что облик. Но шрам остался при мне даже спустя века.

Мой взгляд упал на его шею, и перед глазами вновь встал этот жуткий шрам. Это какой же ненавистью надо обладать, что бы заставить полюбить себя самого Темнейшего, а после попытаться убить? И если это было почти две тысячи лет… то могло ли случиться на войне? Хотя, нет, какая — то чушь.

— Может, всё же зайдём внутрь? — негромко поинтересовалась я.

— Да, — тихо согласился он, нехотя выпрямившись. — Послы уже скоро будут, так что…

Я не дала ему отступить назад, обняв руками шею и притянув к себе. От неожиданности Темнейший опёрся ладонями по обе стороны от меня, нависнув и опаляя сбившимся дыханием щёку. Я почувствовала, как сползает с груди покрывшееся инеем полотенце, и как мурашки пробегаются по оголённому телу. Мои пальцы закопались в тёмные волосы, когда прохладные губы скользнули по щеке. Ухо обожгло дыханием, и я даже зажмурилась от восторга.