Он наклонился и я запоздало вдохнула приятный аромат тумана, боясь закрыть от наслаждения глаза. Губ коснулся холодный хрусталь, и по горлу протекла опьяняющая жидкость, заставляя слишком часто биться сердце. Вены полыхнули обжигающим огнём, когда дыхание сбилось в груди.

Бокал с тихим звоном выпал из ладони, а губы обжёг невероятный поцелуй. Я тут же потянулась к нему, ощущая, как скользят прохладные пальцы по шее, приподнимая подбородок. В следующий миг я уже опёрлась ладонью об стол, закопавшись пальцами в гладкие чёрные волосы. Сердце в груди слишком громко и часто затрепетало, заставляя приятную дрожь проходить по спине, сковывая онемевшие от наслаждения ноги.

Слишком жарко. Слишком близко. Я боялась задохнуться, но ещё больше пожалеть о содеянном. Успокаивало лишь то, что Темнейший сам не отпускал, скользя пальцами по моей спине и чуть ли не разрезая ткань своими когтями. Впрочем, всё равно. Асахи могут сшить и новую рубашку.

В какой — то момент я оказалась в руках Темнейшего, от неожиданности обхватив его шею. Чужие губы тут же коснулись разгорячённой кожи чуть ниже уха, заставив сердце подпрыгнуть в груди. Если бы кто — то сейчас зашёл в столовую, то боюсь представить, как бы мы всё это начали объяснять. Мы были до непристойности близко к друг другу, и в какой — то момент мне захотелось вдруг стать ещё ближе. Эта мысль эхом прошлась в голове, запутавшись в чужих пальцах и губах.

Темнейший вновь подхватил меня на руки, так, что я встретилась с его глазами. Это продлилось всего какой — то миг, и вот уже мои губы коснулись его, а сердце томительно замерло в груди. Дрожь прошла в низ живота от его сбившегося дыхания, от не менее жаркого ответа. Мне показалось, что я сейчас просто растаю на его руках, или совершу что — то ужасное и неприличное, о чём сейчас лучше всего утаить.

— Теперь мне вас и вправду стоит бояться? — совсем тихо прошептала я прямо в губы, затаив дыхание.

— Зачем? — негромко произнёс Темнейший, и его пальцы сжались на моей спине. Как же он был близко. И как же я вновь боялась потерять голову от этой близости. — Разве тебя это пугает?

— А тебя нет? — вскинув голову, поинтересовалась я, забыв о формальностях.

— Меня и не должно это пугать, — произнёс он, и его губы вдруг сложились в печальную улыбку, так и заставившую сердце внутри сжаться. — Даже я могу потерять голову, особенно когда кто — то смотрит мне в глаза и говорит такие вещи.

— Какие? — затаила я дыхание.

— Заставляющие меня снова жить.

Темнейший аккуратно опустил меня прямо в своё кресло, при этом его лисьи глаза так и скользили по моему лицу. Губы всё ещё пылали от поцелуев, а тело изнывало от жарких объятий.

— Наслаждайся завтраком.

Развернувшись, он скрылся за чёрными дверями северного крыла, так и заставив невольно сжаться в его кресле.

И как мне теперь быть?