— Ещё не знаю. Но надеюсь, что да, — и взгляд такой задумчивый в мою сторону. — Потому и спросил, ты, правда, влюблена в Викторио?

— Скажу тебе по секрету — я люблю только себя. Ни до Викторио, ни до тебя мне дела нет.

— Ты — очень честная девушка. Это мне сразу в тебе понравилось, — заметил принц. — Искренних людей сегодня днем с огнем не отыскать.

— Давай делай свою корону и не мешай мне читать. И погрузился в писульки Викторио. Вот что я узнал, читая выборочно, а не сплошняком весь этот бред: «В один из дней маленькая Виктория не проснулась. Она была жива, здорова, дышала, но не открывала глаза, что бы мы все ни делали. Так мы прождали три дня, все извелись, советы каких врачей мы только не выслушали. Но вдруг в одной из книг наткнулись на информацию, что данный феномен — не более чем королевская хорошая наследственность. Это так называемая подготовка к годам правления без отдыха и сна… Отоспавшись ещё в детстве, будущий правитель мог без устали работать в последующем… Просто этого давно не случалось в королевской семье. Поэтому все так перепугались… тут я перелистываю жалобные стенания Викторио о том, что произошло с его суженой. Возможно, если бы меня растил Викторио и ни на минуту от меня не отходил, я бы тоже предпочёл спячку этой пытке…

Единственное, что я мог сделать, пока она спала, это создать для неё книжный диван. Мы очень рисковали, но страшнее было то, что когда она проснется, то не сможет ни читать, ни писать — ведь этому её ещё не начали обучать. Поэтому её сон теперь был неразрывно связан с получением новых знаний.

Когда ей исполнилось шесть лет, она, наконец, проснулась. И никого не узнавала. Ни меня, ни родителей, ни даже брата-близнеца. Но была приветлива, улыбчива, мила, добра и… невероятно умна. Мы все знакомились с ней с самого начала. Показывали ей фотографии. И день за днем всё начало возвращаться на круги своя». На этом страницы дневника кончались. Надо было возвращать на место эту книжечку и брать следующий фолиант. Перевёл взгляд на Джорнейса. Оказывается, он уже давно смотрел на меня.

— Ты там что такое читала? Тебя было не дозваться.

Отложил книгу. И подошел к принцу, чтобы посмотреть, что он успел уже сделать. Передо мной уже была готовая мужская корона.

— Но как? — поразился я.

— Вот и я спрашиваю: как можно читать какую-то книгу восемь часов тридцать минут без перерыва на еду, уборную и прочие потребности? Скажи, я тоже почитаю.

— Это был личный дневник Викторио, — решил признаться я. — Пишет он пространно, много рассуждает, описывает чувства своих органов по отдельности — и души, и сердца, и мозгов… Короче, пустая трата времени. Но познавательно. Ему ни слова, хорошо?

— Идет, — улыбнулся парнишка. — Как тебе корона?

— Бесподобна. Очень похожа на ту, что мы закончили вчера.

— Это — комплект, — ничуть не смутился Джорнейс. — Мужская и женская.

— Стоп-стоп-стоп! — начал было я. — Твоя — согласен. Заберешь её потом с собой во дворец. Но эта — я ткнул пальцем на женский вариант — моя, я делала её для себя.

— Мы делали, — поправил меня Джорнейс.

— Да, — согласился я. — Но материал был моим. Это на меня с неба упал лунный камень.

— Выход есть и он очень прост — придется тебе стать моей женой. Так как это королевский комплект и разделять его нельзя. Как ты там назвала женскую тиару?

— «Капельки любви».

— Красиво. Тогда мужская будет называться «Океан любви» как символ неиссякаемой любви между императором и императрицей.

— А если я не хочу за тебя замуж?

— Захочешь. Вне всяких сомнений. Сколько там этих капелек на твоей тиаре — 17? Кажется, мне уже пора начинать ухаживать за тобой.

— У тебя нет шансов, — уверенно заявил я. — Ты себя в зеркале видел?

— А что не так? — распетушился Джорнейс.

— А то! Как меня на руках носить будешь? Как тебя самого ветер не сносит?

— Ах так?! Тогда я буду есть мясо и быстро наберу мышечную массу. Отжиматься буду, вот!

— Да ешь что хочешь, мне без разницы. Как сможешь поднять на руки, тогда и поговорим. А пока — забудь об этом. Сейчас давай сделаем к женской тиаре ожерелье и кольцо. Из лунного камня я вырезал объемное сердце. Создавалось ощущение, что две капельки соединили между собой. Подумал, решил, что надо сделать два кольца. Другое, точно такое же — для Розбальдиньи. Всё таки она мне понравилась. Пусть не с первого взгляда, но со второго, а после разговоров под звездным небом даже возникла мысль — может быть это она? Ну, та самая? Которая просто моя… Или моя — это та роскошная Карлисандра? Но в голове возникал только образ Рози, её глаза цвета влажного асфальта, этот теплый взгляд согревал. Она ведь учительница. Детям очень повезло.

Стоило нам закончить всё запланированное, как дверь в нашу лабораторию открылась. Перед нами стоял очень серьезный Викторио. Зашел, окинул взглядом две короны, кольца, ожерелье. Посмотрел пристально в мои глаза, затем на Джорнейса.

— Чья работа? — сухо спросил он. Мы молчим.

— Ладно. Не важно. По крайней мере, теперь понятно, чем вы тут занимались целый день. Кэя, позволь пригласить тебя на свидание.

Вау! Свидание. Наконец-то догадался. Любопытно посмотреть, что же он такое придумал.

— Куда идем? — тут же спросил я.

— Поужинаем на крыше замка при свечах, — устало ответил Викторио.

— Я с Вами, — это Джорнейс.

— Нет, — отрезал Викторио. — Это не просто ужин. И он только для двоих.

— Мне без разницы, — наследный принц не умел сдаваться. — Я сегодня за весь день только кусок фруктового торта съел. Где твое гостеприимство, Викторио? Хочу есть! Мясо, свежий хлеб, гарнир!

— Ты же овощами питаешься, — напомнил ему Викторио.

— Это всё в прошлом. Девчонкам нравятся сильные парни.

— Ну как хочешь, — сдался Викторио. — Через двадцать минут встречаемся на крыше. Даже хорошо, что у такого судьбоносного события в свидетелях будет будущий правитель планеты «Первой Леди».

Мы все разошлись к себе, чтобы переодеться. Предчувствие было отвратительным. Похоже, мужик вознамерился сделать предложение руки и сердца. Как быть? Я то с легкостью ему откажу и спокойно продолжу ужинать. Но вот как бы поступила сама Кэя? Ведь он ей вроде как не безразличен. Зашел к себе, захлопнул дверь, набрал номер своей девочки.

— Кэя, привет. Как твои дела?

— Привет. Все хорошо. Сегодня проводила лекцию в парке. Видела Розу. Правда устала. Даже говорить нет сил. Как ты там?

— Кажется, Викторио собрался сделать тебе предложение, дорогая.

— Что??!

— Викторио собирает нас всех на крыше замка через двадцать минут — тебя, наследного принца Джорнейса. Сказал, будет сделано важное предложение.

— А принц то там откуда?

— Это я хотел спросить у тебя. Он тоже в тебя влюблен. И уже намекает, что не прочь жениться на тебе.

— Но он же совсем подросток.

— С ним вообще все странно. Старый подросток, выглядящий как школьник. Скажи, нам следует поменяться или скажешь мне ответ по телефону?

— … Давай поменяемся, — раздалось волнительное.

— Ты хочешь согласиться, — безэмоционально спросил я, стараясь не выдать своего отношения к происходящему.

— Ещё не знаю. Но он мне нравится…

— Я понял. Буду у тебя через пять минут. Захвачу здесь из твоих вещей что-нибудь подходящее для ужина. У меня переоденешься и сразу направишься на крышу замка.

— Жду, — и связь оборвалась.

Не долго думая, я захватил две оставшихся янтарных розы. Для двух девочек, что мне были весьма дороги. Правда, по-разному. По крайней мере, мысли о каждой сопровождались разным спектром эмоций.

Из гардеробной Кэи я выбрал платье нежно голубого оттенка, с мерцающим вырезом и такими же пышными рукавами. Захватил комплект украшений. Она — принцесса. И делая предложение, Викторио должен понимать, что перед ним не безродный следователь, а прекрасная девушка — умная, красивая, добрая… единственная такая на свете.

— Какие красивые розы. Как живые смотрятся в янтаре! И главное — никогда не повянут! — восхитилась Кэя. — А это что такое?! Тиара?

— Да, Кэя. Этот комплект — твой. Мы делали его на пару с Джорнейсом, — я вложил ей в руки ожерелье с тиарой.

— Дан, это великолепно. Такое сияние. У меня никогда не было таких вещей.