Она повторяла его имя снова и снова, и каким-то образом он, должно быть, понял ее немую панику. Потому что в следующий раз, когда он сильно прижал ее к себе, он удержал ее и перекатился так, что она оказалась на спине под ним, а его огромное, твердое как камень тело накрыло ее сверху. Окружая ее полностью.

Глубоко вбиваясь в нее, его пальцы были между ее бедер, поглаживая клитор, когда он входил, и это болезненное, невыносимое давление, наконец, разорвалось, разрушая ее.

Она закричала, царапая ногтями его спину, прежде чем вонзиться ими в тугие, крепкие мышцы его плеч, чувствуя, как разваливается под ним. Она только смутно осознавала, что его ритм становится быстрее, более диким, неуправляемым.

Затем он напрягся, повернул голову к ее шее и застонал.

- О, черт, Оливия..., - все слова вышли резкими и отчаянными. Ее имя звучало в его устах так, как она никогда не слышала его раньше.

Она лежала под ним, сотрясаясь от его толчков, пока этот большой, сильный мужчина разваливался на части так же, как и она несколько секунд назад. И она держалась за него, пока дрожь наслаждения сотрясала его, чувствуя себя так, словно ее разорвали на части, а затем снова собрали воедино.

Вульф Тейт, мужчина, в которого она была влюблена с пятнадцати лет, лишил ее девственности, и это стала последней каплей.

Всего было слишком много.

Оливия закрыла глаза и разрыдалась.