— Он хочет стать как Старейшины… Может, там есть точная информация, как это сделать? И вообще, кто такие Старейшины? Это люди? Янусы? Они вообще Инициированные?

— Ну наконец-то! — Я слышу довольный вздох Дэррила, что невольно открываю глаза и смотрю на друга. Парень глядит на меня так, будто я ему сделала самый дорогой подарок.

— Ты чего?

Щелчок пальцами, и он хитро подмигивает мне.

— Что, Дэррил? Я не понимаю тебя!

— Вот он вопрос, который я ждал от тебя.

Я быстро начинаю перебирать в уме последнее сказанное. Так что я его спрашивала?

— Инициированные ли Старейшины? Или они Янусы? А! Кто они такие?

— Именно!

— Это тот вопрос, который ждал от меня всё это время?

— Да! Вот теперь ты готова.

— Что происходит у вас? К чему ты готова? — Стефан задает мне вопрос, который интересует в данный момент всех присутствующих. Я путано начинаю объяснять, что Дэррил поставил для меня головоломку с вопросом, мол, после него я буду готова к чему-то и последуют какие-то действия.

— И к чему она готова? — Рэйнольд практически рычит на Дэррила, в защитном рефлексе стискивая мою кисть, будто если я рвану куда-то, то он успеет остановить за руку.

— Она? К дальнейшим действиям. Как и вы все.

— Что это значит?

— Понимаешь, Рэй, я вижу суть вещей, порой я знаю, что должно произойти, и это не варианты будущего. Моя жизнь и ваша, порой, как квест: чтобы перейти на другой уровень — нужно разгадать задачу. Так я встретился, к примеру, с Мелани. Я еще тогда не знал, зачем и для чего, но знал, что должен быть на вечеринке у Патриций. После ее воскрешения я знал, что ты и Варя придете за Мелани, притом вместе, а не по отдельности, и уже тогда озадачился, где вас размещать. Вы нашли меня по солдатику, которого я заранее оставил у Эльзы. Правда, я тогда не знал о ее грядущей смерти… В этом мой дар, Оденкирк. Я вижу пункты назначения, куда должен прийти поезд, а как он будет добираться — не знаю.

— Да ты круче, чем пророк… — Тянет тихо Варя, опасливо смотря на Дэррила, будто рядом с ней оказался сумасшедший с ножом. Я в нетерпении пододвигаюсь к другу и вспоминаю наш последний разговор в его комнате:

— Ну, я задала вопрос. Что дальше? Ты теперь сможешь отдать подвеску Лидии?

— Пока не могу. Но вопрос прозвучал, значит, скоро я ее вижу. — Парень расплывается в улыбке, полной счастья и нежности. Я чувствую, как сама заражаюсь его предвкушением от встречи. — Зато я могу ответить тебе.

— На вопрос? — Дэррил довольно кивает. Ну да, кто может дать ответ на него, как не колдун, видящий суть всего. — И кто же такие Старейшины?

Я слышу, как все замолчали на вдохе. Напряжение было такое, что его можно было ощущать физически.

— Три года назад был один суд между Химерами. Обычный суд, не громкое дело. Два клана не поделили человека. Инициированный заключил договор с одной стороной, но хотел в другой клан. Свобода выбора священна. Те согласились, Инициированный перешел в другой клан. Пока не накрыла его Инквизиция, и тогда кланы стали отнекиваться от него, пихая друг другу, потому что костер теперь угрожал не только Инициированному, но и его Темному.

— А вспомнил! Это дело между Скарабеями и мелкой группой Томи. — Клаусснер явно был в курсе прошлых разборок Химер. — Помню!

Дэррил кивает, соглашаясь с ним, после чего снова начинает говорить с видом сказочника или тех, кто рассказывает страшные истории у костра:

— В общем, я случайно оказался на их разборках. Вы ведь в курсе, что Старейшин могут позвать лишь Светочи и Темные? А вы никогда не задумывались почему? — Мы отрицательно качаем головами. — Я тоже не задумывался. Пока не увидел их воочию через свой дар. Мел, ты сказала, что воздух потрескивал от магии. Помнишь? Так вот, Старейшины — не люди, не Инициированные, выбранные Советом и утроенные, не Древние колдуны и не Янусы. Они и есть магия! Это концентрат всего нашего мира. Понимаете?

Тишина, пока кто-то не озвучил ответ за всех.

— Нет…

Дэррил расстроенно цыкнул и после паузы снова пустился объяснить:

— Есть слух, что Сенат стоит на самой мощной энерготочке. Это так. Но никто не в курсе, что эта энерготочка — не место, это и есть Старейшины. Он были потрясающими! Вы не представляете, какая это мощь и красота! Они связаны с нами, а мы с ними! Старейшины — это вся магия Инициированных!

— Вся магия?

— Да! — Дэррил откинулся к стене спиной и мечтательно уставился вверх, уйдя полностью в свои воспоминания. В данную минуту он напоминал того Дэррила, которого я впервые увидела на вечеринке: полубезумный, в некой никому не доступной нирване. Просветленный знанием…

Я ухожу вглубь своих воспоминаний, но в них Старейшины пугающие суровые старики, синхронно говорящие и двигающиеся, что мурашки бегают по телу. Они не были потрясающими и красивыми. Но да, в них была такая сила, которая ощущалась в воздухе. Я первая прерываю эту тишину, обращаясь снова к Дэррилу. Я должна узнать всю правду. Похоже он единственный на Земле, кто знает её.

— И как же Морган хочет стать ими? Теперь это тем более невозможно!

— Мне кажется, Морган сам не до конца понимает, на что идет. Либо не знает…

— Но ведь как-то Старейшины возникли?

— Возникли. Вспомни историю! «И на Землю пришли две Сути, две Жизни, и разделили мир сестер и братьев пополам, а кто не был избран, тот стал их Судилищем». Никогда не задумалась, что там не называются Старейшины? Или что за сути были?

— Нет, не задумывалась.

— Мне кажется, что когда был мировой Шабаш, то там столько магии накопилось на Стоунхендже, что они случайно создали энерготочку. А строчка «те, кто не был избран стали их Судилищем» вовсе не об Архивариусах. Я думаю, что когда-то Старейшины были людьми или просто одним человеком, который впитал в себя эту магию. Так появились Старейшины, и произошел раскол…

Я пытаюсь уложить в голове всё услышанное. Будто дверь, которая была всегда закрыта, внезапно открылась — просто надо было ручку повернуть в другую сторону.

— Невозможно, чтобы человек вмещал столько магии… — Бормочет рядом Рэйнольд. И я соглашаюсь с ним.

— А кто сказал, что Старейшины человек. Я ж говорю, там осталась лишь энерготочка.

— Его что, разорвало что ли? — Удивляется Басс. А меня пробирает дрожь. Воображение отчетливо нарисовало, как магия наполняется внутри человека и разрывает его. Страшная смерть!

— Возможно… Может и их. Может, это были два близнеца.

Я невольно кидаю взгляд на Варю, та смотрит на меня с тем же страхом, и я неконтролируемо шепчу:

— Морган псих. Его нужно остановить как-то…

Взгляд Вари тут же меняется, становясь жестким и злым.

— Кстати, Рэй, ты знаешь, что придумала моя сестра?

А дальше идет предательство со стороны Вари. Никогда она меня так не подставляла.

Чем больше она говорила, тем сильнее смыкались пальцы Рэя вокруг моей руки, сменяя легкое прикосновение на болезненное ощущение капкана. Я пыталась оправдаться, но получала лишь отговаривание меня от идеи от окружающих. Самое страшное — был взгляд Рэйнольда. Я снова сделала ему больно. Поэтому я решила попросить прощения, когда останемся наедине.

Но всё было намного хуже. Мы разругались. Хотя эту ссору можно было приравнять к драке на ножах: что ни слово, то больно. Притом обоим.

— Ты сегодня обвинила, что я не люблю тебя! Нет, Мел, это ты меня не любишь!

— Рэй, я хотела попытаться, чтобы защитить тебя!

— Как? Снова сгорев? Я устал терять тебя, Мел! Ты понимаешь, что не выдержу!

Это был крик его души. Всё, что я могла сделать в этот момент, это обнять его и твердить, что никуда не денусь, даже если мир начнет рассыпаться на куски, как паззл, а под ногами откроются врата ада. Он обнимал, молчал, целовал, но не верил.

Проснувшись сегодня утром в его объятиях, я решила посвятить ему себя. Рэйнольд — не человек с ограниченными возможностями и сиделка ему не нужна, но он сильно пострадал из-за меня.

«Ты, девочка-лекарство, спешащая, как Чип и Дейл, на помощь, чтобы залатать чужие раны», — так однажды сказал Кевин. Ну что же, я нашла своего пациента. Мой способ лечения — любовь, забота и время, если оно у нас есть.

Поэтому я предложила прогуляться на пикник — побыть вдвоем, будто на свидании, прихватив бутерброды и чай.