— Приятно это слышать. Мне казалось, что быть женой политика это не твое, но с другой стороны, я так до конца и не понял, что ты нашла в своем бывшем муже. Он ведь не умолял тебя с ним помириться, чтобы укрепить свои шансы с избирателями, не так ли?

— Боже... нет. Даже если бы он и умолял, я не стала бы этого делать.

— Слава Богу, что у тебя имеется здравый смысл. Я боялся, что мне придется вспомнить свои старые связи в Нью-Йорке, которые смогли бы устроить его кончину.

— Ты ведь это несерьезно.

— Ты моя внучка. Если бы ты совсем сошла с ума и позволила бы этому крысиному ублюдку вернуться в свою жизнь, мне пришлось бы пойти на крайние меры.

— Ты не сделаешь ничего подобного.

— Я — пожилой человек. Долго в тюрьме не проживу.

Она в упор пялилась на него. Артур Хейл был известен в свое время своими довольно смелыми гиперболическими заявлениями, но…

— Ты, действительно, так думаешь.

— Никто не посмеет тронуть мою внучку второй раз.

Ее горло болезненно сжалось. Она прижала к нему руку. Его слова заставили ее чувствовать себя любимой и защищенной. Кто бы мог представить, что ее дедушка станет ее великим защитником? Она потянулась к его руке.

— Ну, теперь, когда я знаю, что это не является причиной, ты не хочешь сказать мне, почему ушла в загул по мужчинам?

— Прекрати так говорить!

— Здесь имеется какая-то история, да?

— Дедушка! — Она оглянулась, стараясь убедиться, что никто их не слушает, но другие посетители кафе были слишком заняты своими гаджетами и кофе, чтобы беспокоиться о них.

— Теперь, когда я думаю об этом все больше, в этом есть определенный смысл. Не хочешь мне ничего сказать?

Она с трудом сглотнула и солгала:

— Нет никакой истории. — Потом она признается во всем и скажет, что очень сожалеет. Но если он раскроет ее идею написания стать, здесь в городе ее поджарят на костре. И она не сможет отомстить Рику-мудаку и не найдет свою собственную страну Норы Робертс.

— И ты так спокойно мне врешь сейчас, деточка?

Она опять сглотнула, словно была девятилетней девочкой, которую поймали с засунутой рукой в банку с печеньем перед ужином.

— Прошу тебя, не спрашивай меня больше ни о чем, дедушка. Я бы объяснила, если бы могла.

Он почесал щеку.

— Я не буду спрашивать, но поклянись мне, что не будешь мне врать.

Она кивнула.

— Тогда прими совет от старика. Жизнь коротка. И если ты думаешь, что у тебя впереди полно времени, и ты успеешь сделать то, что хочешь, хочу тебя уверить, что время очень быстро испаряется, как кипяток, превращаясь в пар. Ты молодая женщина, оставившая одну жизнь позади и пытающаяся начать новую. Не страдай херней.

— Дедушка!

— Думаешь, это новая фраза? Она стара, как мир, такая же, как я. Я серьезно, Мередит. Не тратьте время впустую. Ты красивая молодая женщина. Тебе нужен мужчина, который подходит тебе. Типа Таннера МакБрайда.

Его мудрость была прекрасной, но его директивы по поводу свиданий чем-то попахивали.

— Я буду встречаться с кем захочу.

Он встал и потянулся к трости, и она встала за ним. Он все еще был выше нее, несмотря на то, что с возрастом сгорбился.

— Ладно, упрямься сколько хочешь, но я вижу, как ты смотришь на Таннера, Русалка. — Он поцеловал ее в щеку, запах его конфет с корицей успокаивал. — Так ты точно не расценивала в таком контексте мужчину-птицу.

Она подняла на него глаза.

— И я все еще остаюсь при своем мнении, что у тебя имеется на Рика-мудака что-то такое, что разрушит его баллотирование в Сенат. Не думай, что я забыл об этом.

Он отошел, насвистывая «Дикси», постукивая по полу тростью.

Мередит опустилась на диванчик. Жаль, что в этом заведении не подавали алкоголь. Ей бы не помешала порция чего-нибудь крепкого, как для Рыжеволосой Шлюхи. Разве не так ее все называли в городе?

Загул по мужчинам? Боже, ей необходимо было придумать новый план действий.