Глава 3

Айла

Проснувшись сегодня утром, я столкнулась с ужасным похмельем и немного растерялась, когда поняла, что нахожусь не дома, а за несколько тысяч километров от него. Не помню, как вернулась сюда и в котором часу, но мило, что обо мне позаботились. Эти «Спартанцы» — хорошие люди, и я надеюсь, Святой Брайс никогда не воспринимал их как должное.

Мне удалось раздобыть «Ибупрофен» и запить его стаканом апельсинового сока с почти истекшим сроком годности, а затем я решила начать день с разбора вонючих тарелок в раковине. Мыть тарелки, из которых Брайс ел меньше недели назад, было в некотором смысле странно, и не думаю, что смогла бы в полной мере выразить словами то, что чувствовала, а это говорит о многом, потому что я зарабатываю на жизнь, связывая слова в предложения.

Мне было тринадцать, когда мама рассказала мне, что у меня есть сводный брат, и в тот первый день мне показалось, что я выиграла в лотерею. В мире был кто-то примерно моего возраста, у кого было пятьдесят процентов моей ДНК, кто-то, с кем я могла бы поговорить о тупости средней школы или несправедливости правил маминого комендантского часа.

Я воображала, как мы часами болтаем по телефону, узнаем друг друга, летаем по всей стране, чтобы провести время вместе. Я представляла, как хвастаюсь перед своими друзьями тем, что у меня самый крутой старший брат, который сделает для меня все.

Представьте мое разочарование, когда я нашла его в интернете и отправила ему электронное письмо, только для того, чтобы получить яростный, злобный, наполненный ненавистью ответ, смысл которого можно было выразить одним словом: «Отъебись».

Я плакала несколько недель.

Теперь же, смеясь про себя, я думаю о том, какой наивной дурочкой была, вытираю руки чистым полотенцем и перехожу к обувному шкафу. У меня куча пластиковых контейнеров, доставленных сегодня утром из Лонг-Айленда. Пока я собираюсь все отправить на склад, и когда-нибудь нанять аукциониста. Швыряя его обувь в коробку, я замечаю, что большую ее часть почти не носили, и она вся одинакова.

Бьюсь об заклад, он бесплатно получал их только за то, что был знаменит. Я слышала, что спортсмены получают финансовую поддержку от спонсоров и миллионные контракты только за то, что носят исключительно определенные бренды. Мой брат тоже занимался чем-то подобным?

Я никогда этого не узнаю.

Тем не менее, я провела всего несколько дней в мире Брайса, и уже начинаю понимать, кем он был.

Мудаком.

Мудаком, который жил в прекрасном месте и относился к нему ужасно.

Мудаком, который никогда не улыбался на фото.

Мудаком, который увел девушку у своего лучшего друга прямо у него из-под носа.

Мой телефон гудит на кухонном столе, и я поднимаюсь с корточек, маневрирую среди коробок и спотыкаюсь о коврик.

— Бостин! — отвечаю я.

— Айла! — визжит она на другом конце линии, ее энтузиазм так же заразителен, как и в Айове. — Когда мы сможем увидеться?

— Хм, прямо сейчас.

— Хорошо, потому что я уже еду, — говорит она монотонным голосом. — У меня с собой кофе «Дин&Делука».

— Откуда ты знаешь, где я?

— Ты звонила мне вчера вечером, помнишь?

Наклонившись, я опираюсь локтями на столешницу.

— Нет. Я ничего не помню о вчерашнем вечере.

— Неудивительно. Ты всегда не могла удержаться от алкоголя, — говорит она, вздыхая. — К тому же ты сказала, что пьешь «Ягер», а когда это происходит, ты всегда совершаешь глупые поступки. Думаю, тебе стоит проверить свой телефон, чтобы убедиться, что ты не звонила своим бывшим. — Она прочищает горло. — Этану… Ною.

Черт. Кажется, она права. И очень хорошо меня знает.

— В любом случае, я буду у тебя через пять минут, — говорит Бостин.

Я завершаю звонок и, задержав дыхание, проверяю историю звонков. И когда вижу, что в истории вызовов нет ни Этана, ни Ноя, мне становится легче. И так всегда. Когда я пьяна, то начинаю названивать бывшим. Выпив слишком много, я становлюсь излишне сентиментальной и плаксивой идиоткой, и на время забываю все причины, по которым у нас ничего не вышло, даже если эти причины были серьезными.

Открыв браузер, я проверяю историю своих запросов, потому что знаю, что когда пьяна, я питаю слабость к электронной почте, хотя, полагаю, это касается всех писателей. Мой агент говорит, что я единственный человек из ее знакомых, который, когда пьянеет, начинает писать всем подряд, но я ей не верю. Я точно знаю, таких много.

История моих запросов в Гугл выглядит как-то так:

Который час сейчас в Лос-Анджелесе?

Во сколько открывается «Старбакс»?

«Старбакс» + Лексингтон-авеню + Нью-Йорк

Сколько калорий содержится в большой порции освежающего напитка со вкусом гибискуса?

Что лучше «Старбакс» или «Дин&Делука»?

Черепашьи мемемммммме

Черепашьи мемем

Черрррепашьи мемем

Смешные черепашьи мемы

Детеныш морской черепахи гифка

Есть ли в «Ягермейстере» настоящая кровь оленя?

Ретт Карсон

Ретт Карсон + нью-йоркские «Спартанцы»

Ретт Карсон хоккеист

Разрешены ли домашние животные?

Девушка Ретта Карсона

Какой рост у Ретта Карсона?

Биография Ретта Карсона

Фотографии Ретта Карсона

Так-так. Должно быть, прошлой ночью я провела небольшое расследование. Я смеюсь и подключаю телефон к зарядному устройству. Ничего об этом не помню. Интересно, нашла ли я что-нибудь стоящее, да и с чего бы это, черт возьми, я стала такой любопытной, что мне, во что бы то ни стало, нужно было нарыть все, что угодно, об этом несчастном мужчине.

Через секунду после того, как слышу стук в дверь, на моем лице появляется гигантская улыбка, и я слегка подпрыгиваю, когда смотрю в глазок и вижу несравненную Бостин Бекфорд. Стараясь не снести с ног, я обнимаю ее, зарываясь лицом в распущенные волосы цвета солнца, и вдыхаю такие знакомые духи «Коко Мадмуазель».

— Ладно, ладно. Боже, пусти меня. Ты же знаешь, я не люблю обниматься, — смеется она. — Дай мне хоть кофе поставить, чтобы я не пролила его тебе на спину.

Я отпускаю ее и следую за ней на кухню. Она вручает мне мой кофе и садится на один из барных стульев.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит она, долго осматривая меня. — То есть, сейчас выглядишь усталой, но вообще хорошо. Совсем не постарела.

— Не думаю, что старость заметна, когда тебе от двадцати четырех до двадцати пяти. — Я подмигиваю ей, потягивая свой кофе, а затем, прикрыв глаза, наслаждаюсь им, потому что он потрясающий.

— Я считаю, ты могла бы попросить кого-нибудь помочь со всем этим. — Она бросает взгляд на вещи Брайса, не пытаясь скрыть осуждение. — Это место невероятно прекрасно, но в то же время напоминает свалку. Этот мужчина жил как животное. — Она прикрывает ладонью рот. — Черт. Прости. Я не должна была так говорить о нем.

Я машу рукой.

— Он, и правда, жил как животное. Я все утро мыла его посуду, и несколько раз подумывала просто выбросить ее, потому что она была очень грязной.

Бостин соскальзывает со стула и подходит к окну.

— Ты только посмотри на этот вид из окна. Знаешь, на что выходят мои окна? Знаешь? На парковку и караоке-бар. Я бы убила за такой вид.

Она возвращается обратно в гостиную, глядя на кучу пуховых подушек на полу и полупустые бутылки пива, засоряющие журнальный столик. Не говоря ни слова, она начинает убираться, взбивает подушки и уносит мусор. Пять минут спустя гостиная выглядит потрясающе.

— Как обстоят дела в спальне? Хочешь, чтобы я занялась ей? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Конечно.

Бостин исчезает в коридоре с кофе в руке. Через секунду она издает визг, и я мчусь к ней через всю квартиру.

— Использованные презервативы! — вскрикивает она, прикрывая рот рукой. — Они буквально повсюду.

— Я уж было подумала, что ты нашла что-то ужасное! — Я прижимаю ладонь к груди, и мне очень хочется ударить Бостин за то, что она так сильно напугала меня.

— Вот это — ужасно.

— Не ужасно, а просто... неприлично. — У меня появляются рвотные позывы при виде засохшей спермы моего брата, почившей в своем последнем латексном пристанище. Разве он не мог выбросить их в мусорку, как делают все нормальные люди?

Слава Богу, Бостин здесь.

— Без обид, но твой брат был неряшливой свиньей, — говорит она, сморщив нос. Затем берет из ящика чистую футболку, делает из нее перчатку и с осторожностью начинает собирать использованные презервативы, как детектив собирает улики с места преступления в сериале «Закон и порядок». — Неужели мама его ничему не научила?