— Странные отношения? Мы трахаемся. И все. Не пытайся превратить это во что-то большее.

Она облизывает губы, выдыхая.

— Мы это уже проходили, Ретт. Между нами что-то другое, и неважно, признаем мы это или нет.

Я закатываю глаза, поднимаюсь с дивана и направляюсь к огромному окну от пола до потолка.

— Ты хочешь, чтобы это было чем-то другим, — говорю я, и это не вопрос. — Вот в чем дело.

Через секунду она уже стоит позади меня, положив руку на мое плечо, едва касаясь.

— Нет. И я не ожидаю, что ты этому поверишь. Я просто действительно хочу разговаривать с тобой, потому что ты мне нравишься. И не думай, будто я хочу, чтобы ты был моим парнем или кем-то еще. То есть...

Она громко вздыхает и убирает руку с моей спины. Я поворачиваюсь к ней.

— Может, я рискую показаться идиоткой, но мне не многие нравятся, Ретт. Вся моя жизнь была чередой разочарований, — говорит она. — Я часто себя напрасно обнадеживаю. Раньше так было. Слишком много раз я отдавала свое счастье в руки другого человека только для того, чтобы в итоге разочароваться. Но ты? Ты держал свое слово с того момента, как мы встретились. Знаешь, какая это редкость? Поэтому ты мне нравишься.

— Отлично. — Мой голос даже не дрогнул. — Но к чему ты клонишь?

— Я тебе нравлюсь, Ретт? — спрашивает она.

Я делаю небольшой шаг назад, хмуря брови.

— В любом качестве, — говорит она, — я тебе нравлюсь?

— Не понимаю, какое отношение твой вопрос имеет к тому, о чем мы говорим.

— Ты хочешь видеть меня все время, — говорит она. — Постоянно звонишь. Требуешь мое тело при каждом удобном случае. Но иногда, то, как ты смотришь на меня... как прикасаешься, когда я лежу в твоей постели... смущает меня. Думаю, ты хочешь полюбить меня, Ретт. Но не думаю, что позволишь себе это. И поэтому ты так закрыт. Если впустишь меня в свою жизнь, то можешь влюбиться, а это пугает тебя. Но знаешь что? Я не позволю тебе влюбиться в меня. Потому что точно так же напугана из-за того, что могу полюбить тебя.

Ее признание на некоторое время выкачивает воздух из комнаты. Влюбленность никогда не была частью этого соглашения.

— Меня устраивают наши отношения, — говорю я. — Я не хочу ничего менять.

— Потому что боишься, что я могу тебе понравиться, и боишься, что я могу причинить тебе боль.

— Я ничего не боюсь. Просто не хочу менять наше соглашение. Не знаю, почему это так сложно понять.

Айла поднимает руки в воздух, сжимая их в кулаки, прежде чем пойти на кухню. У нее со мной ничего не выйдет, и она расстроена, но так оно и должно быть.

— Куда ты? — спрашиваю я, следуя за ней.

Она хватает сумку с кухонного стола.

— Домой.

— Значит, это конец?

Это все из-за того, что я не собираюсь открываться перед ней? Скатертью, блядь, дорога.

Айла поворачивается ко мне, смахивая темные волосы с лица и слегка задрав нос.

— Да, Ретт. Наверное, это конец.

Она отворачивается от меня, и удаляется все дальше и дальше. Все это кажется нереальным, пока она не открывает дверь и не исчезает за ней, и через мгновение после того, как дверь за ее спиной захлопывается, в моей груди неожиданно образовывается отверстие размером с пушечное ядро.

Я сажусь за кухонный стол, чтобы прийти в себя. Не ожидал, что хоть что-то почувствую. Я даже и не думал, что она мне нравилась. Черт, я знал, что мне нравится проводить с ней время. Нравятся ее губы. Ее тело. Нравится соблазнительная улыбка на ее лице, которая казалась волшебной каждый раз, когда я открывал дверь. Мне нравится, что она не тратит время на ерунду и сразу бросается в мои объятия, и то, как ее тело тает в моих руках, лишь от одних прикосновений. Мне нравится ее запах — она пахнет, как свежее мыло, иногда как сладкий миндаль. Мне нравится ее бархатный, мягкий, успокаивающий голос, нежный и беззаботный смех.

Черт возьми.

Кажется, она мне и вправду нравится.