Ответ прибыл, как раз, когда капитан Обри глубоко погрузился в очень радостную игру в «спекуляцию». Дети беспрерывно гудели и кричали. Филипп собрался с духом, его племянница Кэролайн с особой добротой подсказывала правила, и глаза мальчишки сияли, когда он делал ставки. Джек только отметил, что это отказ, и продолжил свою игру против Джорджа — он слабо понимал теорию вероятностей. Но позже Джек подумал, что Бушель, похоже, жалкий тип, раз до такой степени обижается на свое смещение. Ранняя договоренность, может, и существовала, но полное отсутствие даже формальной вежливости или благодарности за приглашение — грубость, указание времени — совершенная некорректность, а не предложить доставить Обри до корабля на шлюпке — чрезвычайно некрасиво.

Джек вполне может выбрать день и час самостоятельно — он старше по чину на несколько лет. Но хотя его самого ни разу не смещали, он понимал — обычно это крайне неприятный процесс. Может быть, в этот раз он даже оправдывает крайнюю обиду. «В любом случае, — сказал себе Джек, — последую указаниям этого ничтожества. — И совсем в глубине души добавил: — «Я точно пойду на все, кроме убийства Софи и детей, чтобы вернуться обратно на свое место». Хотя приказ о восстановлении официально опубликовали, а имя вернулось в списки, но только символическое и для морского офицера почти священное оглашение приказа о назначении вручит кольцо и снова обвенчает его с флотом.

Они все вчетвером отправились в карете Дианы, с Килликом и Бонденом на запятках. Лондонцы бы на такое уставились, но в Портсмуте, Чатеме и Плимуте — обычное зрелище. После того как Джек закончит свои дела с членом Адмиралтейского совета и примет «Диану», они пообедают в «Короне», а женщинам покажут корабль.

Член Совета и главный корабельный мастер явно наслаждались любыми секретными делами, действовали столь живо и так охотно шли на сотрудничество, как только можно пожелать. Засекреченную работу столяров замаскировали под изменения, необходимые для посла и его свиты. Когда Джек сообщил, что собирается подняться на борт «Дианы», член Адмиралтейского совета немедленно предложил свой катер.

Фрегат стоял на якоре очень удобно — близко к суше, прямо за островом Уэйл. Очевидно, капитан Бушель всё еще перевозил свое имущество — шлюпки сновали туда-сюда.

— Обойдите его вокруг, пожалуйста, — попросил Джек шлюпочного старшину, поскольку время в запасе еще было. — Не торопитесь.

Он пристально вглядывался в корабль с предельной концентрацией, прикрыв глаза рукой от яркого солнечного света. Опрятный, чистый, выглядит лучше, чем он запомнил. Значит, хороший первый лейтенант. Дифферент, быть может, немного в корму, но ни к чему больше не придраться.

Два спокойных круга, и Джек снова взглянул на часы.

— Левый борт, — скомандовал он, чтобы шлюпочному старшине не пришлось давать неудобный ответ «Диана», когда ее номинальный капитан все еще на борту.

Вверх по борту. Фалрепы, но без церемоний. Он отсалютовал квартердеку, и каждая шляпа взлетела вверх в одновременной вспышке золота в ответ.

— Капитан Бушель? — спросил Джек с протянутой рукой. — Добрый день, сэр. Меня зовут Обри.

Бушель вяло пожал руку, машинально улыбнулся и взглянул с ненавистью.

— Добрый день, сэр. Позвольте представить моих офицеров.

Они по очереди выходили вперед: первый лейтенант Филдинг, второй лейтенант Эллиот.

— Мой третий, Диксон, переведен и, как я понимаю, будет заменен персоной по вашему выбору, — заметил Бушель.

Потом — одинокий офицер морской пехоты Уэлби, штурман Уоррен (славно выглядит), хирург Грэхэм, казначей Блай. Все смотрели внимательно и серьезно. Пожимая им руки, Обри отвечал таким же взглядом. Кучку мичманов не представили.

Как только представление закончилось, Бушель скомандовал «Мой катер». На деле тот уже зацепился за правобортные грот-руслени. Фалрепные в белых перчатках ждали у стоек трапа, и мгновение спустя началась церемония прощания. С ритмичным стуком и лязгом морские пехотинцы взяли на караул, офицеры проводили его до борта, а боцман и помощники засвистели в дудки. На некоторых кораблях экипаж провожал отбывающего капитана радостными криками. Но «диановцы» только мрачно смотрели, некоторые жевали прессованный табак, а некоторые просто открыли рты, но все — с полным безразличием.

Когда катер отошел на должное расстояние, Джек извлек из внутреннего кармана приказ и вручил его первому лейтенанту со словами: «Мистер Филдинг, будьте добры, объявите общий сбор и зачтите вот это».

Снова ревели и свистели дудки, команда построилась на шкафуте и в боковых проходах и молча застыла в ожидании.

Джек отступил почти что к кормовому поручню, глядя на странно знакомый квартердек. Последний раз он видел его залитым кровью, в том числе его собственной. Филдинг громко скомандовал «Головные уборы долой!» и после этого прочел:

От членов Адмиралтейского совета, исполняющих обязанности лорд-адмирала Великобритании и Ирландии и так далее, и всех плантаций его Величества и так далее. Джону Обри, эсквайру, назначаемому таким образом капитаном корабля Его Величества «Диана».

На основании данных нам власти и полномочий, мы таким образом утверждаем и назначаем Вас капитаном корабля Его Величества «Диана», желая и требуя тотчас подняться на борт и принять права и обязанности ее капитана соответственно, строго приказывая офицерам и команде означенного корабля подчиняться Вам в том, чтобы вести себя вместе и по отдельности в ходе исполнения своих обязанностей со всем уважением и покорностью к Вам, назначенному капитаном, а Вам таким же образом соблюдать как общие печатные инструкции, так и те приказы и указания, которые Вы время от времени будете получать от нас или от любого вышестоящего офицера на службе Его Величества. И да не сможете ни Вы, ни кто из Ваших людей не исполнить приказ, или будете отвечать на свой страх и риск. На это Вам даются полномочия. Подписано собственноручно и заверено печатью Адмиралтейства в пятнадцатый день мая в пятьдесят третий год правления Его Величества».