Глава 27.

Гевин

Мое тело напрягается, переходя в состояние повышенной готовности в ту минуту, когда я слышу прокуренный голос Харли Сент-Джеймса. Я понял, что это он по резкому запаху его типо итальянского (по его словам) одеколона.

Вытерев рот салфеткой, я оглядываюсь через плечо и вижу толстяка, который изучает меня со злым блеском в глазах. Судя по всему, беседа не обещает быть светской.

– Харли, что привело тебя сюда?

Он щелкает суставами пальцев, пытаясь принять устрашающий вид, но я вижу лишь придурка первой категории.

– Я вернулся в Штаты, теперь ищу достойных противников.

Пенелопа сжимает мое бедро, и я спокойно киваю. Напряжение между Харли и мной очевидно, не нужно знать о нашем прошлом, чтобы ощущать исходящие враждебные флюиды.

– В отеле «Парагон» есть великолепный зал для хайроллеров, уверен, здесь ты найдешь достойных соперников в покер. Я обязательно сообщу Грэхему, что ты желаешь включения список.

Коротко кивнув, я отворачиваюсь в надежде, что он оставит нас в покое. Я не хочу, чтобы что-то испортило этот день для Пенелопы.

Я сжимаю ее руку, все еще покоящуюся на моей ноге, и стараюсь не показывать ощутимого напряжения от пристального взгляда в мой затылок. Даже от нахождения Харли за моей спиной волоски на загривке встают дыбом. Это не тот человек, кому можно доверять. Я это отлично усвоил.

В былые времена я часто играл с ним в покер, не сбавляя обороты и обыгрывая всех и вся. Я видел, как он превращался из скромного игрока в того, за которым нужно было следить. Но лишь в Монте-Карло он стал для меня конкурентом. Так было до тех пор, пока его коронная схема не отправила его в противоположном направлении. Я не поверил в его блеф и рискнул, заработав этим самую крышесносную победу в моей карьере и став лучшим игроком в покер в мире. С тех пор я перестал кайфовать от игры, потому что достиг потолка.

Сейчас я играю здесь и там просто ради удовольствия. Не из-за того, что мне нужны деньги, а чтобы убить время. Еще пацаном я вытащил голову из зада, поэтому инвестировал бабки. За годы мой доход вырос настолько, что я могу не ударять палец о палец всю оставшуюся жизнь.

Но по глазам Харли я вижу, что он жаждет реванша. К несчастью для него, у меня нет никакого желания сесть с ним за один стол.

– Я не хочу возвращаться в список, мне нужен ты, – заявляет Харли мне в спину, явно не желая меня слышать.

Я поднимаю наши соединенные с Пенелопой руки, чтобы показать их Харли.

– Извини, Харли. Я занят, – с чересчур заумной улыбкой отвечаю я.

Он с ревом толкает мое плечо, отчего Скотт, Ник и я мгновенно поднимаемся со своих мест, а женщины съеживаются от беспокойства.

– Ты понимаешь о чем я, – цедит он сквозь стиснутые зубы.

Отряхивая место на плече, к которому только что прикасалась его скользкая рука, отвечаю:

– Предлагаю тебе свалить по-хорошему, пока ты не влип в неприятности.

Заведенный Харли оказывается перед моим носом. Краем глаза я вижу Скотта, который в любой момент готов вмешаться.

– Кончай молоть чушь, Сент. Я хочу реванша.

– Я не при делах, – честно отвечаю я. – Следовательно, тебе придется поискать кого-то другого для игры.

– Мы оба знаем, что здесь нет ни одного достойного противника, кроме тебя. Нельзя просто выйти из игры, Сент. Я вижу по блеску в твоих глазах, что заинтересовал тебя, так что же тебя сдерживает?

Этот гандон врет и не краснеет, потому что мое непроницаемое лицо не выдает кипящих во мне эмоций.

– Меня не сдерживает ничего. Я вышел, так что смирись с этим и двигайся дальше, пока мой друг Скотт не выкинул тебя за дверь, дав под зад пинка.

Харли изучает сидящих за столом, пока не встречается взглядом с Пенелопой. Внутри меня все скручивается. Я чувствую, как пот начинает стекать вниз по моему позвоночнику. Я никогда такого не испытывал, мне это чуждо. Что это? Страх? Паника? Что бы то ни было, мне это чертовски не нравится, особенно когда это связано с Пенелопой.

– Твоя девушка, Сент? Прелестная малышка.

Протянув руку, он касается пряди волос Пенелопы.

Недолго думая, я взмахиваю кулаком и ударяю Харли по лицу, отчего он отступает на несколько шагов. Моя рука дрожит от боли, а грудная клетка неистово вздымается.

– Не прикасайся, бл*ть, к ней, – рычу я, отчего в ресторане воцаряется тишина. Присутствующие наблюдают за нами в немом восторге.

– Что, мать вашу, здесь происходит? – пытается выяснить Грэхем, таща две тарелки с говядиной «Веллингтон» через весь зал.

– Этот мудила как раз собирался уходить, – выпаливаю я, смотря на Харли.

Харли сжимает челюсть и выпрямляется, словно мой удар не причинил ему боли, хотя его лицо уже начинает синеть и опухать.

Пенелопа сжимает мою руку и обеспокоенно наблюдает за мной.

– Гевин... – шепчет она, пытаясь утихомирить снедающую меня ярость.

Я опускаю свой взгляд на нее, пытаюсь сказать, что все будет хорошо, но Харли откидывает голову назад и начинает ржать маниакальным смехом, эхо которого разносится по ресторану, заставляя всех посетителей таращиться в нашу сторону.

– Бог ты мой, не думал, что доживу до этого дня – Девушка, которая пришла с ним и всего несколько мгновений назад казалась испуганной, присоединяется к его смеху, явно не зная, что еще делать. Они угорают, пока Харли не выпрямляется и не покачивает головой. – Яблоко от яблони недалеко упало, верно?

И вот так просто я прихожу в бешенство из-за намека о моем отце.

Грэхем оббегает Харли и оказывается передо мной.

Я швыряю в сторону говядину «Веллингтон», для более четкого изъяснения своих мыслей.

– Советую тебе никогда больше не упоминать моего гребаного отца, если ты хочешь быть в состоянии играть.

Я практически ощущаю беспокойство Пенелопы. Она, без сомнения, задается вопросом, что, черт возьми, происходит. Я никогда не говорил о своем отце. Скотт и Грэхем знают о его прошлом не потому, что я с ними поделился, а потому, что они выросли в Стрипе и знают историю. Я дал им понять, сразу замяв все вопросы, что эта тема запретна. Я не планирую обсуждать это ни с кем... никогда.

И хер бы с ним. Яблоко упало так чертовски далеко от дерева, что люди, вероятно, думают, что оно из другого гребаного сада. Я никогда не пойду по стопам отца. Я не настолько глуп, чтобы повторять его ошибки.

– Что, не согласен? – подначивает меня Харли. – Так докажи! Команда телевизионщиков уже готова, нужно только твое согласие. До встречи в моем люксе. Приди и докажи, что ты в отличной форме и что совсем не похож на своего старика. – Оглядевшись, он искоса смотрит на Пенелопу и перед уходом бросает через плечо: – Ну вкус у тебя точно получше его.

– Ублюдок, – рычу я, бросаясь за ним, но меня останавливают две пары сильных рук.

– Оставь его, – шепчет мне на ухо Скотт. – Он этого не стоит.

– Сейчас дам команду выбросить его из здания, – заявляет Грэхем, вытаскивая телефон и отходя в сторону, чтобы позвонить в службу безопасности.

Поправляю пиджак, чтобы успокоить дрожь в теле, после чего сажусь.

Как по мне, Пенелопа напоминает обеспокоенного маленького олененка с широко распахнутыми глазами. Она готова в любой момент схватить меня и предложить утешение.

Сев, я расстегиваю пиджак и беру вилку. Поднимаю взгляд и изображаю скупую улыбку.

– Простите за это. Пожалуйста, ешьте.

Вонзаю вилку в курицу и стараюсь не скрипеть зубами, снова и снова прокручивая в голове слова Харли. Он понятия не имеет, о чем говорит. Пенелопа может и со мной, но наши отношения совсем не похожи на связь моего отца с его женщиной. Верно? Бога ради, да та сука – гребаная потаскушка!

Бл*ть. Мне нужно проветриться. Желание потереть ладонями глаза, чтобы выбить из памяти последние пять минут, пугает, но я сдерживаю себя. Это продемонстрировало бы мой гнев, беспокойство, а я всегда, бл*ть, сохраняю видимое спокойствие, и не собираюсь этого менять.

– Ты в порядке? – спрашивает, наклонившись, Пенелопа, заботливо поглаживая мою ногу ладонью.

Одарив ее яркой улыбкой, я щипаю ее подбородок указательным и большим пальцами и говорю:

– Конечно, детка. А теперь наслаждайся ужином.

Она пристально смотрит на меня, пытаясь увидеть ответ в темной глубине моих глаз, но ничего не находит. Я – маска абсолютного спокойствия. Однако она обеспокоенно прикусывает губу, прежде чем вернуться к ужину. Я пытаюсь расслабиться, пытаюсь думать о чем-нибудь другом, кроме борьбы внутри меня.

Я совсем не похож на своего отца... Охренеть как на него не похож.

***

– Уверен, что с тобой все в порядке? – спрашивает Пенелопа, когда я закрываю дверь в ее спальню. – Как только тот мужчина ушел, ты не произнес ни слова.

– В порядке, – отвечаю я, сняв пиджак и расстегивая рубашку, давая возможность ей полюбоваться моей обнаженной грудью.

Пенелопа снимает свои серьги под жемчуг, которые она, вероятно, купила за двадцать баксов в каком-нибудь торговом центре. Точно знаю, что это бижутерия по тому, как дешево они смотрятся рядом с ее шелковистыми каштановыми волосами. Что-то внутри меня шепчет, что я должен подарить ей настоящие, которые будут отражать красоту ее лица, но затем снова вспоминаю слова Харли. Они не дают мне покоя, захватывают каждую унцию моего сознания. Я начинаю сомневаться во всем, что связано с Пенелопой вплоть до сего момента.

– Окей, – бормочет она, явно мне не поверив. Повернувшись ко мне спиной, она спрашивает: – Поможешь мне с платьем?

О, с этим у меня точно не возникнет проблем. Зная об ее неуверенности в себе, я провожу ладонями по ее обнаженным рукам к плечам, посылая дрожь по ее спине. Начинаю ласкать ее шею, водя большим пальцем по шелковистой коже. Правой рукой расстегиваю молнию на платье, медленно открывая черное нижнее белье.

– Спасибо, – благодарит она, но прежде чем успевает отстраниться, я позволяю своим рукам полностью избавить ее от платья, опуская его с плеч и мимо бедер, пока оно не стекает на пол.