Глава 25 Джейкоб
Слова Сары преследовали меня, но в то же время укрепляли мою решимость.
- Покончи с ним. - Ее решимость и вера в меня повторялись снова и снова, пока я бежал вниз по холму и через двор.
Мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы уйти. Я не был уверен, что мог бы это сделать, не зная, что Стелла проснулась внутри нее. Состояние Сары могло сделать ее уязвимой, и я был бы ответственен за это. Но Стелла была опорой Сары, и я должен был верить, что она справится.
Если бы управление "Цессной" не требовало двух пилотов, то я уверен, Отец Габриэль приказал бы Мике отправляться без меня. Проходя мимо бассейна и теннисных кортов, я вспомнил еще одну причину, по которой он хотел, чтобы я вернулся в "Северное Сияние". Это был этот чертов конверт.
Я заставил себя сделать то, что сказала Сара, и подумать о будущем - о миссии. Почему брат Рубен дал мне что-то настолько важное, что об этом спросил Отец Габриэль? Было ли это важным? Или это была какие-то игры разума, какая-то глупая проверка, способ вернуть меня в "Северное Сияние", где мое изгнание было бы легче скрыть?
Я попытался вспомнить, что я с ним сделал. В то время я больше сосредоточился на том, как Рубен достал его из пиджака, намеренно выставив напоказ свое оружие. Я никогда бы и не подумал, что в нем есть что-то важное.
В мои мысли вернулись слова Ричардса, обвиняющего Стеллу во всем этом, и мое негодование возросло. Он ошибался. Виноват был "Свет", и Отец Габриэль тоже. Но не она. Она была хороша в своей работе - вот почему она решила вернуться в "Свет". Она хотела их краха так же сильно, как и я. Я помолился, чтобы упрямство, о котором он говорил, сохранило ей жизнь.
Хотя она и поклялась беречь себя, я не мог удерживать груз ответственности, который увеличивался с каждым шагом, приближающим меня к хозяйственным постройкам. Независимо от того, что сказал Ричардс, Стелла Монтгомери находилась в этом комплексе, в этом подвале по одной причине. Из-за меня. Если бы она не согласилась помочь моей миссии, она была бы в безопасности, участвуя в программе защите свидетелей. Если не случится чуда, которое позволит ей сбежать, единственный способ спасти ее, когда я отправлюсь в "Северное Сияние" - это инициировать рейды.
Среди всего этого хаоса, небольшая улыбка появилась на моих губах. Проклятье, он был прав касательно ее упрямства, и я любил это. Я желал этого.
Мы с Сарой бегали гораздо дальше, чем расстояние от особняка до взлетно-посадочной полосы, но сегодня все иначе. Сегодня я бежал, спасая свою жизнь, ее жизнь, и, следовательно, к тому времени, когда я добрался до пристроек, мое дыхание было тяжелым и затрудненным. Когда я открыл дверь в здание, где мы с Сарой поселились, запах цветочного шампуня заставил сжаться сердце в моей груди.
Вместо того чтобы усилить непреодолимое желание рассыпаться на части, аромат придал мне сил. Мне тоже нужно быть сильным. Я не мог позволить, чтобы ее пребывание здесь, в "Восточном Сиянии", погубило меня. Случись подобное, все, чего я достиг за последние три года, было бы напрасным. Для ее будущего, как и для моей операции, мне нужно было встретиться с Отцом Габриэлем и убедить его, что я изменился. Я больше не был тем мужчиной, который стоял перед ним и умолял его о жене. Я выучил урок и теперь был его лучшим последователем. Это был единственный способ, наш единственный шанс.
Как я уже сказал - лучшие выступления в нашей гребаной жизни!
Глубоко вздохнув, я вспомнил, что сегодня понедельник, всего три дня назад Сара покинула "Северное Сияние". Взглянув на часы, я понял, что в Мичигане сейчас начало пятого. Учитывая разницу во времени и время, которое потребуется на полет в "Северное Сияние", мы приземлимся примерно через полчаса после того, как покинем Блумфилд-Хиллс. Сделав глубокий вдох в комнате, наполненной цветочным ароматом, я развернулся, расправил плечи и вышел под лучи Мичиганского солнца.
Моей целью было, чтобы мы с Сарой продержались до среды. Еще два дня.
В среду мы с Микой должны были лететь в Фэрбенкс за припасами. Существовал специальный поставщик, который обеспечивал сырьем для фармацевтических препаратов. Мы проводили обмен всего раз в месяц. Я участвовал в этих рейсах с тех пор, как впервые попал в "Северное Сияние". Поскольку это было только сырье, этот обмен не требовал более высокого разрешения, которое мне было нужно, чтобы доставить готовые фармацевтические препараты. Однако, из-за хрупкости, это всегда делалось с двумя пилотами. Это была одна причин, по которой Отец Габриэль настоял, чтобы я вернулся к работе после того, как Сара очнулась. Когда мы окажемся в Фэрбенксе, я куплю одноразовый телефон, чтобы сделать звонок и инициировать рейды. Это произойдет не сразу, но произойдет.
Нам с Сарой осталось продержаться всего пару дней.
Когда я шел в направлении самолета, мои глаза встретились с глазами Мики. Ему не нужно было говорить. Я видел сочетание вопроса и опустошения в его выражении. Десять минут назад этот взгляд сломал бы меня, но не сейчас. Сжав губы в прямую линию, я кивнул.
- Простите, что заставил вас ждать, - сказал я, оглядываясь в поисках Отца Габриэля.
Мика схватил меня за руку и прошептал:
- Джейкоб, мне... - Он не закончил. Не было слов.
Я выпрямился.
- Я верну ее. Полетели, так я смогу вернуться назад. Где он?
- В самолете, с Братом Илаем.
Мои глаза распахнулись шире.
- Илай тоже собирается в "Северное Сияние"?
Мика пожал плечами.
- Я не знаю, что происходит, и надеюсь, что ты прав.
Я кивнул. По выражению его лица я понял, что он не поверил моим словам о том, что я верну Сару. Если бы я был только Джейкобом Адамсом, я бы тоже не поверил; однако я не был Джейкобом Адамсом. Я был агентом Джейкоби Макалистером, и я, черт возьми, сделаю это.
Шаг за шагом я поднимался по ступеням, готовый начать это шоу. Стоя на верхней ступеньке лестницы, я ждал, пока глаза привыкнут к яркому солнечному свету, когда Отец Габриэль заговорил.
- Не очень-то хорошее начало.
Этой информации было недостаточно. Мика не знал, что он имел в виду, но Илай, сидящий напротив Отца Габриэля, знал, и я тоже. Я видел темные глаза Илая, смотрящие в мою сторону. Они больше не выражали жалости, которую я видел в особняке. Отец Габриэль имел в виду обещание, которое я дал, стоя перед его столом, обещание стать лучшим пилотом и последователем, который у него когда-либо был. И вместо этого я заставил его ждать - чего раньше никогда не делал.
Конечно, я никогда не был вынужден оставить свою жену запертой в подземелье.
Выдохнув, я убрал руки за спину и выпрямился.
- Прошу прощения, Отец. Как вы знаете, меня больше ничто не отвлекает. Моя преданность полностью с Вами и "Светом”.
Он кивнул мне и повернулся к Илае.
- Похоже, все под контролем. Я свяжусь с тобой, как только мы прибудем в "Северное Сияние". Если я не позвоню вовремя, ты знаешь, что делать.
Я стиснул зубы, но воздержался от высказываний.
Илай посмотрел на часы.
- Отец, во сколько вы планируете позвонить?
Ухмылка появилась на губах Отца Габриэля.
- Я планировал вылететь отсюда не позже половины четвертого. С таким расписанием я позвоню в восемь.
Чертов мудак!
- Тогда мы будем придерживаться первоначального плана. С удовольствием, - ответил Илай.
Да, вот тебе и братство Собрания.
В следующий раз, когда я увижу Илая, я надеюсь, что он будет в камере. Кул-Эйд был чертовски хорош для него. Наши взгляды встретились, когда он встал, и на этот раз он не отводил глаз. Как только он спустился по ступенькам, Мика поднялся на борт, втащил лестницу и запер дверь каюты.
Звук напомнил мне о замке, который запер Ричардс, и на мгновение меня затопил поток мыслей. Пока я старался отогнать их, Мика заговорил.
- Отец, вам что-нибудь нужно, прежде чем мы взлетим?
- Нет, - сказал Отец Габриэль, глядя на меня. - Хотя, я не хочу, чтобы вы закрывали шторку в кабину пилотов.
Что, черт возьми, он думает, я сделаю? Он только что угрожал моей жене в моем присутствии. Моя главная цель состояла в том, чтобы лететь на этой консервной банке за тридцать миллионов долларов как можно быстрее. Он вернется в "Северное Сияние" вовремя, чтобы сделать этот проклятый звонок. Когда мы с Микой вошли в кабину, я направился к креслу пилота, но Мика преградил мне путь. Мы всегда соглашались менять обязанности с каждым новым рейсом. Мы занимались этим годами, и то, что он был главным пилотом по дороге в "Восточное Сияние", значило, что теперь моя очередь. Однако, вместо того, чтобы спорить, я благодарно кивнул, когда Мика заговорил без слов. Его глаза говорили мне, что он тоже расстроен, но он сможет сосредоточиться лучше, чем я.