- Брат, только из-за работы в прошлом, а не из-за того, что ты сказал сегодня, я пересмотрю свое решение после того, как увижу результаты. А пока она будет жить.

Я выдохнул.

- Однако, - продолжил он, - эта женщина доставила мне больше проблем, чем кто-либо из тех, кому была предоставлена такая же привилегия. Если придет время удовлетворить вашу просьбу, предупреждаю, вам может не понравиться то, что вы найдете.

Какого хрена?

- Меня, - я попробовал снова. - Меня, накажите меня. Она ни в чем не виновата.

Я не видел лица Ричардса, потому что он все еще пялился в окно. Несмотря на то, что его голос был тихим, я слышал каждое слово.

- Это она во всем виновата. Если бы она только послушала.

Я не должен был понять, но я понял, и от ясности его слов по спине пробежал холодок.

- Дилан, - потребовал Отец Габриэль, - покажи Брату Джейкобу новую комнату Сары. Поторопись, мне нужно успеть на самолет, и мне нужен пилот.

Я отвернулся, не в силах больше смотреть на Отца Габриэля. Я бы разбил этот чертов самолет, если бы знал, что это спасет ее.

Когда Илай открыл дверь, я посмотрел прямо в его темные глаза. Вместо того чтобы встретиться со мной взглядом, он опустил глаза в пол. Мы были членами Собрания. Это было чертово братство, и он стоял здесь и держал чертов нож, который Отец Габриэль поворачивал. Ричардс молчал, пока я следовал за ним по коридору мимо арки, ведущей к большой кухне. Я не обращал никакого внимания по сторонам, но заметил на кухне женщин, одетых в одинаковые белые платья, как и та женщина, которую я видел у входа. Наконец мы подошли к другой двери.

Когда Ричардс открыл ее, он щелкнул выключателем и сказал:

- Смотри куда идешь.

Неужели? Как будто ему не насрать.

Меня обдало холодом, когда я шагнул из богатства в холодный, тоскливый мир. Как будто почувствовав мои опасения, Сара задрожала в моих объятиях, и ее печальные голубые глаза уставились на меня. Я не хотел, чтобы Ричардс заметил, но в нашем кратком пристальном взгляде я попробовал передать столько, сколько я мог. Я пытался сказать ей, что люблю ее, что переверну небо и землю, чтобы вернуться к ней, и что я не хотел покидать ее.

Шаг за шагом мы спускались по лестнице. Длина лестницы сказала мне, что это было больше, нижний уровень — это был подвал. Даже температура падала, пока мы продолжали спуск. Когда мы приблизились к подножию, стена справа от меня кончилась, и я стоял, с отвращением глядя на то, где мы были, на то, что я видел. Некрашеные бетонные блоки создавали толстые стены, а вместо хрустальных светильников, которые я видел наверху, с потолка свисали голые лампочки. Комната была не чем иным, как незаконченной бетонной коробкой, даже пол был гладким, холодным цементом.

Пронизывающий запах дезинфекции обжигал легкие и напоминал о клинике в "Северном сиянии". Когда я посмотрел на потолок, то увидел голые деревянные балки с изоляцией между ними.

Я не хотел думать о ее предназначении. Это нужно для тепла или шумоизоляции?

Единственной мебелью в комнате были четыре потертых дивана, которые выглядели так, словно были взяты из студенческого братства или куплены на гаражной распродаже, а не принадлежали особняку стоимостью в несколько миллионов долларов. Четыре двери были встроены в бетонный блок. Первая была открыта, и я остановился, заглянув внутрь. Комната напомнила мне казармы, в которых я когда-то жил, но была потеснее. В комнате, размер которой, на мой взгляд, едва был больше, чем три на три метра, стояли три двухъярусные кровати с тонкими матрасами. Как и в армейских казармах, каждая кровать была застелена, простыни аккуратно сложены и заправлены, и, как и большая комната с диванами, эта была бесцветной. Серые стены, серые металлические кровати и серые одеяла. Только подушки были другими. Все еще лишенные цвета, они были белыми.

- Сюда, - сказал Ричардс, напоминая мне передвигать ноги.

Каждый шаг отдавал физической болью. Боль внутри меня была мучительной. Я не мог оставить ее здесь. Я обещал ей остаться с ней. Звук открывающейся двери заставил меня поднять глаза вверх, отрывая взгляд от лица Сары, которое было прижато ко мне, как и тогда, когда я впервые поднял ее после аварии.

Внезапно запах обрел смысл. Дверь, которую открыл Ричардс, вела в комнату, похожую на нашу клинику, точнее, на одну из комнат нашей клиники. В этой комнате находились две больничные койки. Я сглотнул, зная, что новоприобретенные жены содержатся в клинике в здании напротив церкви.

Почему эта находилось здесь, в доме Отца Габриэля?

Мои ноги словно вросли в пол, когда я увидел обитательницу одной из кроватей. Ее лицо было черно-синим, как и у Сары, когда я нашел ее в клинике. Ее глаза были закрыты повязкой, а на шее висел толстый кожаный ошейник. Хотя меня замутило от вида ран на теле женщины – или, точнее, девушки, - именно ее личность потрясла меня. Пакет с раствором, свисающий со стойки, был прикреплен к вене сестры Саломее со вчерашней службы.

Когда я повернулся к другой кровати, я увидел шест с прозрачным пакетом раствора. Я узнал его после несчастного случая с Сарой.

- Ты сказал никаких препаратов, - сказал я, больше спрашивая. Я не хотел доверять этому ублюдку, но у меня не было выбора.

Ричардс кивнул.

- Так и есть. - Он пожал плечами. - Я только не могу обещать, как надолго.

Он откинул простынь и одеяло на свободной кровати. По крайней мере, все здесь казалось чистым. Когда я положил ее на матрас, меня накрыло дежавю. Как будто я вернулся на девять месяцев назад. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы так и было. Если бы это было девять месяцев назад, я бы позвонил и объявил свою миссию завершенной прежде, чем Сара перестала принимать таблетки. Я бы увез ее подальше, обеспечил ее безопасность, и позвал подкрепление.

Шмыгая носом, как простуженный ребенок, я осторожно убрал ее красивые светлые волосы с лица, и повернулся к Ричардсу.

- Пожалуйста? - Я был слишком опустошен, чтобы сражаться.

После того, как он кивнул и вышел из комнаты, я упал Саре на грудь.

- Мне жаль. Мне очень жаль. - Мои слова были неразличимы, поскольку они сливались и накладывались друг на друга. - Я люблю тебя, Сара. Я не позволю этому закончиться. Оставайся сильной. Я знаю, ты справишься. Верь в себя. Дай мне это. И я приму это. Я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. Никогда не забывай меня и как сильно я тебя люблю.

Глаза, которые смотрели на меня с ее прекрасного, обезображенного синяками лица, разрывали мое сердце на части. Если бы я смотрел на них дольше, ничего бы не осталось. Я потянулся к ее руке и прошептал:

- Как раньше. Помнишь? Ты мне доверяешь?

Она сжала мою руку один раз, и, несмотря на ад, посреди которого мы находились, я улыбнулся.

- Я вытащу тебя отсюда. Обещаю.

Она сжала снова.

- Я люблю тебя и нашего малыша.

Она сжала снова.

- Всего несколько дней, - сказал я мягче, чем все остальное.

Сжав мою руку, она притянула меня ближе.

Прижав мое ухо к своим губам, она прошептала едва слышно:

- Покончи с ним. Не думай обо мне. Я найду выход. Ты должен переживать о своей миссии. Я знаю, что после всего, через что мы прошли, мы не можем проиграть.

Я начал мотать головой. Сейчас не ее время быть сильной.

Она притянула меня ближе.

- Мы не проиграем. Потому что в один прекрасный день я собираюсь услышать от тебя предложение нового имени.

Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Как бы сильно я ни хотел быть тем, кто спасет ее, я знал, что должен верить в нее. Я был без понятия, что было уготовано для нее, но я верил, что в то время как Сара знала, как выжить в "Свете", Стелла будет той, кто найдет способ выбраться отсюда.

Укрывая ее одеялом, я поцеловал жену в лоб.

- Джейкоб, - Ричардс позвал меня из другой комнаты. - Тебе лучше поторопиться. Мой дядя уже в бешенстве.

Я проглотил эмоции и прошептал:

- Так и будет, - мой голос стал еще тише. - Миссис МакАлистер.

А потом я сделал самое трудное, что когда-либо делал в своей жизни. Я ушел.