- Почему?

- Черт, Стелла, ты утратила свою способность понимать? Я же говорил тебе. Все началось из-за тебя и того факта, что Томас Хатчинсон был в неведении и угрожал. Всегда был запасной план. Свидетели слишком опасны.

О, Боже!

Из-за меня?

- Кул-Эйд? - прошептала я.

- Только в "Восточном Сиянии". Дядя был уверен, что другие кампусы слишком хорошо спрятаны.

Слава Богу!

Никакого Кул-Эйда в "Северном Сиянии".

- Что ты имел в виду, когда сказал, что Томас угрожал?

- Он был частью внешнего "Света", последователем в тени. Но когда он связался со своим связным, он сказал ему, что хочет выбраться из тюрьмы, куда спрятали его маршалы. Он знает, что "Свет" в состоянии сделать это.

- И его достанут оттуда?

- "Свет" может что угодно. Достанут ли? Нет, и это его вина.

- Угрозы?

Он ухмыльнулся.

- Наверное, ты слушаешь. Да, он не просто попросил освободить его. Он сказал, что если этого не произойдет в ближайшее время, он начнет говорить со всеми, кто будет слушать. - Легкая усмешка коснулась губ Дилана, и он прищурил глаза. - “Свет" повсюду. Я уверен, что если этого еще не произошло, то очень скоро мудака, который угрожал изнасиловать тебя, больше не будет. Кто знает, может быть, благодаря другому заключенному Хатчинсон сможет познать твой страх перед изнасилованием, прежде чем он покинет этот мир. Если мне нужно будет замолвить словечко, и теперь, когда я знаю, что он с тобой сделал, я, пожалуй, предложу это.

Часть меня съежилась при мысли, что Дилан обладает такой властью. Другой части меня нравилась мысль о том, что Томас пострадает за то, что он сделал со мной. Все больше доказательств подтверждало мой диагноз диссоциативного расстройства.

- Но ты же полицейский, детектив. Ты помогаешь людям.

- Так и есть. Я просто помог тебе, во второй раз.

Я посмотрела на свои руки и подняла пальцы, чтобы он их увидел. Когда я это сделала, он закрыл глаза и снова сделал глоток. Я ждала, пока он закончит, прежде чем сказала:

- Ты знал. Когда мы были в морге, и женщина, которая, как мы опасались, могла быть Минди, ты знал, что она была частью "Света"?

Он кивнул.

- Что ты хочешь, чтобы я сказал, что мне жаль? Потому что мне не жаль. Так оно и есть. Ты играешь в свою пользу или проигрываешь. Я не неудачник, как и Габриэль.

Я глубоко вздохнула, тошнота почти исчезла.

- Минди?

- Последнее, что я слышал, ее отправили в кампус. Я не уверен, в какой из них, и честно говоря, не желаю знать.

- Но она не расследовала деятельность "Света". Почему они забрали ее?

- Она расследовала бизнес, имеющий отношение к "Свету", "Мотористы Америки", МОА. Это подставная корпорация. Она наткнулась на слишком много вещей, как и ты.

Это название мне было знакомо. Это была компания, о которой мне рассказывал Фостер, но я была слишком нетерпелива, чтобы слушать его аргументы. Вот дерьмо, это было то, что нашел Фостер, когда занимался расследованием дела Дилана. Имя Дилана всплыло в счете за коммунальные услуги за дом в Блумфилд-Хиллз, который принадлежал МОА.

Может ли это место быть тем самым домом, который нашел Фостер, проверяя Дилана?

Дилан провел рукой по щетине, обрамляющей его четко очерченный подбородок

- Я, черт возьми, предупреждал тебя. Я говорил тебе не лезть туда, но ты была слишком упряма.

Я закрыла глаза.

- Бернард или Фостер когда-нибудь видели мои записи?

- Брось. Ты умнее, чем хочешь казаться.

Из моих глаз потекли слезы.

- Значит, они так и не узнали, что я выяснила?

- Нет.

- Мои родители?

- Твоя мама все еще звонит мне.

В моей груди защемило, когда я положила голову на руки.

- Как ты мог сделать это и говорить с ней так, будто ни о чем не знаешь?

- Я не видел других вариантов. А ты?

- Да, - прошептала я. - Да. - Мои слова обрели силу, когда я подняла голову. - Я вижу много других вариантов. Говорить правду. Расскажи полиции. Сделай что-нибудь. Останови эту пародию. "Свет" торгует людьми и наркотиками. О Боже... - Звук моего голоса стал тише. - Ты знаешь, что происходит? В прошлое воскресенье здесь, в "Восточном Сиянии", я видела мужчину и женщину…

Дилан поднял руку.

- Я не хочу этого знать.

- Что? Это не имеет смысла. Ты поддерживаешь, потворствуешь этому, и не хочешь знать?

- Мы все - часть большего блага, часть тела. У меня есть свои обязанности. Мне не нужно знать о других и о том, что они делают, если это не мешает тому, что делаю я.

Пришло время мне сузить глаза.

- Я не знаю, в чем заключаются твои обязанности, но позволь мне сказать тебе, что я видела, как убили мужчину. Женщина выжила и оказалась в подвале. - Мой живот снова скрутило. - Теперь она мертва.

- Если ты говоришь о женщине на кровати, в комнате, где тебя оставили, то она была без сознания. Взрыв, вероятно, на нее подействовал легче, чем на других.

- Как ты можешь быть таким бессердечным? Как ты можешь говорить о жизни так, будто это совсем не имеет значения? – Внезапно мне в голову пришла мысль. - Как? Подожди минутку. Почему ты так откровенен со мной? Зачем ты мне все это рассказываешь? - У меня задрожали руки. - Ты собираешься убить меня?

Дилан встал и зашагал по кухне.

- Стакан воды, Стелла?

Что?

- Нет. - Волосы на затылке встали дыбом, а кожа покрылась мурашками. - Скажи мне. - Я повысила голос и встала перед ним. - Дилан, скажи мне. - Я посмотрела в его пронзительные голубые глаза и попыталась снова. - Ради старых времен, ради того, что я пережила, пожалуйста, скажи мне, что со мной будет. - Мой голос едва не срывался на крик. - Если ты собираешься убить меня, будь мужчиной, чтобы сказать это.

Он протянул руку и погладил меня по щеке. Я закусила губу и заставила себя не шевелиться, пока его слова вырывались наружу, а теплое, пахнущее пивом дыхание обдувало мои щеки. Хотя его тон был мягким, как извинение, его слова были резкими по своему значению.

- Стелла, я знаю, что ты, должно быть, ненавидишь меня, но ты должна знать, что когда-то я думал, что могу любить тебя. Та версия тебя, которую я любил, была сильной и уверенной. Я был рядом с покорными женщинами всю свою жизнь. Моя мать была такой. Я любил ее, но ненавидел то, как она пресмыкалась перед моим отцом и другими мужчинами. - Он заглянул мне в глаза, провел пальцем по щеке и губам. - Мне нравилась твоя борьба, острый язык и упрямство. Мне все это нравилось, но оно того не стоило. Цена была слишком высока, не только для тебя, но и для меня, для "Света".

Его тон смягчился, когда он коснулся моей ключицы, и его взгляд задержался на вырезе платья.

- Кроме того, они забрали эти части тебя. Это сделал тот мудак, которого ты называешь своим мужем.

Я хотела сказать ему, что это был не Джейкоб, а его дядя. Ответственность за это лежала на Отце Габриэле, но я держала рот на замке и позволила ему продолжить.

Дилан глубоко вздохнул. Снова посмотрев мне в глаза, он заправил прядь моих волос за ухо.

- Тем не менее, по всем причинам, о которых я говорил, я хотел, чтобы ты знала всю правду. Я хотел бы, чтобы ты поняла, что я пытался. Я действительно пытался.

Я сделала шаг назад.

- Пожалуйста... ты пугаешь меня.

- Неужели ты не понимаешь? Не видишь этого даже сейчас? "Свет" невозможно остановить.

Я кивнула, снова закусив губу.

- Этот взрыв все изменил, - объяснил он. - Я стараюсь, чтобы ты поняла. Что бы ни случилось со мной или с тобой, "Свет" здесь и там, и везде. От этого никуда не деться. Дядя был прав. Нельзя позволить тебе вернуться в прежний мир Стеллы.

Я покачала головой.

- Нет, это не так! Я никому не скажу. Обещаю. Я притворюсь, как делала это раньше. Я могу сделать это.

Он глубоко вздохнул.

- Поверь мне, это было нелегкое решение.

- Что значит нелегкое?

Он наклонился ближе, снова нежно касаясь ладонью моей щеки.

- Ты помнишь, как нам было хорошо вместе? Помнишь, как это было легко?

Я кивнула, слезы текли по моим щекам.

Он тихо бормотал:

- С тобой было легче, чем с кем бы то ни было. Я хотел... - Он прикоснулся своими губами к моим, холодное прикосновение было больше похоже на прощание, чем на приветствие. - Но, - продолжил он, - мы не всегда получаем то, что хотим. Я знал это всю свою жизнь. "Свет" больше меня, больше тебя, больше, чем мы оба. Я рассказал тебе все, потому что все изменилось сегодня вечером - из-за тебя. Я хотел быть честным, как в старые добрые времена...