Глава 40

После того, как Томас поцеловал его и выключил свет, Джереми лежал в темноте.

Мама хочет поиграть...

Какие мягкие у неё были груди.

Как ему нравилось целовать их.

Он подождал, когда Томас ушёл в свою комнату, прежде чем перевернуться и прижаться пахом к кровати. Его охватило покалывание, удовольствие, электричество, которое пронзило его тело.

Томас сказал, что это личное, как например, поход в ванную, что-то, что он не должен делать рядом с другими. Это было приятно, но и плохо. Это казалось неправильным. Будто он делал что-то неправильное. Будто он был плохим.

Его психолог, мисс Андреа, продолжала спрашивать его об этом. Будто это было плохо. Будто с ним было что-то не так.

Он не мог ничего с этим поделать.

Его разум был заполнен мыслями о матери, и он тёрся о кровать, пока не пришло облегчение.

Он провалился в беспокойный сон. Ему снова снился тёмный дом с запертыми дверьми и длинными коридорами. Он бежал по коридорам. Бежал и бежал. Впереди, в тенях, в темноте, он увидел спину мужчины. Это был его папа. Он продолжал бежать, пытаясь добраться до папы, потому что знал, что будет в безопасности.

Он был очень высоко. На расстоянии полутора километров, как казалось. Здесь и там появлялись окна, в которых не было видно ничего, кроме звёзд и пустоты. Он знал, что должен догнать мужчину, если хочет быть в безопасности. Если хочет выбрать из тёмного дома. Раз двери были закрыты, он не мог пройти через них. Не мог достать до ручек. Не мог открыть их. Его единственной надеждой было продолжать бежать.

Но...

Мужчина впереди него бросился за угол и исчез.

Джереми побежал за ним.

Когда он повернул за угол, запыхавшийся, уставший, напуганный, его тело казалось лёгким, но и тяжёлым, он увидел спину мужчины. Мужчина просто стоял там.

Он попробовал крикнуть: "Папа!"

Попробовал, но слова не вышли.

Кот съел его язык.

Мужчина вдруг обернулся.

Это был не папа.

Это был Койл.

И Койл усмехнулся и злобно рассмеялся.

Джереми развернулся, желая пойти обратно туда, откуда пришёл, но коридор исчез, и не было ничего, кроме пустого пространства. И звёзд. Так много звёзд. И была долгая дорога в эту черноту.

Он не хотел идти с Койлом.

Где папа?

Он огляделся, переводя взгляд с одного окна на другое, к дверям, коридорам, но идти было некуда, бежать было некуда.

Когда Койл пошёл к нему, он закричал.