Глава 39

В тот вечер Джереми Триппер сидел перед рождественской ёлкой, его глаза были размером с блюдца. Он часто так делал – у них с мамой никогда не было такой красивой ёлки, и определённо такой большой и красиво украшенной. Он провёл непомерно много времени, сидя перед ней, глядя на мерцание разноцветных гирлянд, думая, какие подарки будут под ёлкой в рождественское утро.

Одно было понятно точно: в этом году Санта про него не забудет!

И всё же, глядя на дерево, он чувствовал, помимо счастья, радости, восторга, он чувствовал... что именно?

Ощущение беспокойства.

Может, это была шутка. Ёлка, с её лампочками, гирляндами и украшениями. Санта. Северный полюс. Эльфы. Малыш Иисус. Мир на земле и благосклонность к человеку. Может, Санта не придёт. Может, он проснётся рождественским утром и ничего не найдёт под деревом.

Это было странное чувство, которому он не мог дать названия, не мог привести в сознание. Глядя на ёлку, он был счастлив. Но ещё это вызывало у него грусть.

Может, Рождество было для других детей. Для хороших детей. Не для таких, как он. Не для тех детей, которых забрали от родителей. Не для сирот. Не для безруких детей. Не для уродливых детей. Не для плохих детей, которые не доставляли ничего, кроме проблем. Не с "особыми нуждами". Не для умственно отсталых, которые ездили на специальном автобусе в школу.

Санта всегда забывал о таких детях.

– Чем ты занимаешься, кроха? – спросил Томас, заходя в гостиную и глядя на дерево.

Джереми пожал плечами.

– Должно быть, тебе нравится эта ёлка – ты так долго смотришь на неё.

– Она красивая, – сказал Джереми. – Папа?

– Да?

– Санта придёт?

– Конечно.

– Он не забудет?

– Ни шанса.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Что, если я не был хорошим мальчиком? Он всё равно придёт?

– Ты был очень хорошим мальчиком. Почему ты так говоришь?

Джереми пожал плечами. Он не мог объяснить ощущение апатии, которое накрыло его. Взволнованность, переживание, замешательство. Для него в этом не было смысла. От этого ему было страшно.

– Ты в порядке, милый? – спросил Томас.

– Мой папа приедет на Рождество?

В его голосе была надежда, но и страх тоже.

– Он говорил, что приедет, – осторожно ответил Томас.

– Он не забудет?

– Надеюсь, нет. Но из Алабамы ехать далеко, и он сказал, что попробует одолжить машину. Так что...

– Он придет?

– Я надеюсь на это, милый. Я знаю, что ты хочешь его увидеть.

– Мы можем поехать туда?

– Мне нужно работать. У меня куча вечеринок, потому что это праздники. Я не могу прямо сейчас взять выходные, чтобы поехать туда.

– Ты уверен, что он приедет?

– Он так сказал.

– Он не забудет про меня?

– По какой причине ему забывать о тебе?

– Он увидит, как я играю на празднике?

– Если он доберется сюда достаточно рано...

– Если я буду жить с ним, я буду видеться с тобой?

– Я буду приезжать, когда смогу.

Джереми повернулся обратно к ёлке, сжал губы.

– Что всё это значит, кроха? – спросил Томас, садясь рядом с ним, обвивая рукой плечи Джереми.

– Я не знаю, – тихо сказал Джереми, прислоняясь к нему. – У меня будет такое дерево, если я буду жить с моим папой?

– Я не знаю, какое у них есть дерево.

– Почему мой папа не может жить с нами?

– В мире все устроено иначе, милый.

– Он тебе не нравится?

– Он взрослый. У него есть собственное жильё.

– Но почему он не может жить здесь?

– Взрослые не живут с другими взрослыми. Если только они не семья.

– Он не семья?

– Он не моя семья, сынок. Он твой папа, а не мой.

– Но он не мой папа. Ты папа.

– Он твой биологический отец.

– Но ты мой папа.

– Я твой приёмный папа, но теперь ты нашёл своего настоящего папу, так что, может быть, ты будешь жить с ним.

– Что, если я не хочу?

– Мы поговорим с судьёй, и судья спросит у тебя, чего ты хочешь. Где ты хочешь жить. Так что тебе нужно будет сказать ему. Но судья должен принять решение. А Койл... он твой настоящий папа. Он был парнем твоей мамы. Он твоя кровь.

– Значит, мне придется жить с ним?

– Нам придётся делать то, что скажет нам делать судья.

Джереми опустил глаза, глядя на основание ёлки, пытаясь разобраться в этих делах.

Было тяжело представить, как можно уйти и поехать жить в Алабаму с Койлом и бабушкой. Это было очень далеко. Им понадобилось почти четыре часа, чтобы приехать туда, и четыре часа, чтобы вернуться. Было тяжело представить, как не жить с мистером Томасом. Страшно, на самом деле.

Он не мог найти в этих вещах смысла.

– Я был плохим? – спросил он, поднимая взгляд на мистера Томаса.

– Что ты имеешь в виду?

– Я вёл себя плохо, раз теперь должен уйти?

– Не говори так, сынок. Ты не плохой. Ты никогда не был плохим. Ты хороший мальчик. Но Койл твой папа, и у него есть права. Он имеет право заботиться о тебе. Так что судья должен принять решение.

Джереми слышал эти слова, но они не имели никакого смысла.

Разве плохих людей не отправляют в суд, чтобы наказать?

Его наказывали за то, что он был плохим?

– Я не хотел быть плохим, – тихо сказал он.

– Прости?

– Я не хотел этого.

– Не хотел чего?

Джереми не ответил. Томас был хорошим. Томас не сказал бы ничего о том, что он был плохим. Но он был плохим. Он знал это. И теперь он будет наказан.

– Хочешь снова порепетировать свою песню? – спросил Томас. – Праздник через два дня. Практика приводит к совершенству, помнишь?

– Ладно.