Глава 81

– Не дай ему заплыть на глубину, – предупредил Томас.

– Не дам, – пообещал Дуэйн.

Дуэйн и Кейден, которому только исполнилось семь, сейчас плыли от одного края бассейна к другому на надувных лодках.

– Ты можешь прекратить суетиться, сесть и выпить проклятую Маргариту? – произнесла Эмбер. – Это называется игровое свидание, Томми. Ты должен играть. Ты ещё помнишь, как играть?

– Я умею играть!

– Ты как депрессивная курица-наседка. Дети в порядке. Кейден умеет плавать. Он должен – я выложила все деньги за его уроки плавания.

– Я не хочу, чтобы он поранился. Тебе кто-нибудь говорил, что ты ругаешься как моряк?

– Да, и я развелась с этим ублюдком.

– Ты так разговариваешь с судьёй, когда ты на слушании?

– Если приходится. А теперь посмотри на Рэнди вон там. Три Маргариты, и приятель спит. Вот он знает, как веселиться.

– Ты думаешь, мне надо расслабиться мне расслабиться?

– Я думала, ты никогда не поймёшь. Ты ведь не один из тех родителей-вертолётчиков? Которые всё время опекают. Опекают, опекают, опекают. Боишься, что кто-нибудь сломает ноготь или отколет зуб?

– Ну...

– Так и есть, не так ли?

– Я просто вижу всё, что может пойти не так, и...

– Расслабься, папаша. Худшее, что когда-либо случалось в этом бассейне... ну, я не могу рассказать тебе эту историю.

– Почему нет?

– Помнишь летние Олимпийские игры?

– Причём здесь они?

– Им пришлось закрыть бассейн. Помнишь это?

– А должен?

– Им пришлось закрыть его потому, что они нашли в воде какашку. Один из ныряльщиков, должно быть... Я не знаю. Он вскрикнул, когда должен был взвизгнуть, или что-то ещё.

– Это отвратительно.

– Я просто пытаюсь сказать тебе, что худшее, что когда-либо происходило в этом бассейне, это был тот раз, когда маленький Билли Ганнер пришёл со своей мамой на детский праздник и... ты понял. Перед этим они завтракали в мексиканском ресторане, и в его чимичангу положили слишком много чими, у него случилось расстройство желудка и...

– Можешь уже прекратить.

– Добро пожаловать в статус родителя, детка. По крайней мере, тебе не приходилось иметь дело с подгузниками и детской тошнотой. Первые три года всё касается телесных жидкостей.

– Отвратительно.

– Что ж, расслабься. Ты всё это пропустил. Наслаждайся!

Томас откинулся на спинку шезлонга.

– Ты права. Я так боюсь что-нибудь испортить, что трудно расслабиться.

– Ты отлично справляешься.

– И я немного переживаю из-за слушания...

– Немного?

– И с Дуэйном сложновато...

– Оу?

– И теперь Рэнди хочет назначить дату свадьбы, и до меня дошло, что мы действительно женимся.

– У тебя холодеют ноги?

– Я никогда не был замужем. Пока Рэнди не спросил, я никогда не планировал это, никогда особо об этом не думал. И это просто...

– У тебя холодеют ноги.

– Просто немного потрясён.

– Вы уже решили, где хотите пожениться?

– Это должно быть в моей церкви – она единственная, которая устроит однополую свадьбу. По крайней мере, должным образом. По церковному. В церковь Первого Баптиста определённо идти нельзя.

– Люди Рэнди баптисты?

– Конечно.

– Значит, вы поженитесь в твоей церкви. Насколько это тяжело?

– Об этом просто странно думать. Я пытался позвонить своему отцу и рассказать ему, но он не поднял трубку. У него бывают такие маленькие забавные стадии. Мне, наверное, следует поехать и проверить его, но он просто разозлится на меня. И он всё равно не приедет на мою свадьбу. Он скорее подожжёт себе волосы. Кстати, где твой муж?

– Уехал из города. На этот раз в Майями. Они торгуются за курорт или отель, или ещё что-то. Наверное, мне стоит быть повнимательнее. Когда его назначили вице-президентом, он сказал мне, что будет много путешествовать, и это просто влетело в одно ухо и вылетело из другого, но он не шутил.

– Он знает, что ты развлекаешь мужчин в его отсутствие?

Эмбер рассмеялась.

– Милый, он знает о тебе всё – и я не думаю, что он сильно переживает.

В воде Дуэйн и Кейден смеялись, брызгая друг в друга водой.

– Мне нужно охладиться, – сказал Томас, вставая и ставя свою Маргариту в сторону. – Не хочешь присоединиться?

– Ты иди, – сказала она. – Я пообщаюсь с Матерью Природой. Я зареклась от горизонтальных соляриев, так что вот. Если я не смогу загореть здесь, то этого не будет нигде. Так что, если я и умру от рака кожи, как клянется моя мать, то, по крайней мере, у меня будет хорошая белоснежная кожа.

– Всегда лучше умереть естественной смертью, – согласился Томас.

Как раз, когда он пошёл к бассейну, зазвонил его телефон.

На экране появился неизвестный номер.

– Алло, – озадаченно произнёс он.

– Томас Мэнфред?

– Да, это Томас.

– Томас, это офис шерифа. Это касается вашего отца.

– Что-то случилось?

– Боюсь, что да.